Графиня на неделю

Она должна сказать ему правду, какой бы постыдной она ни была. Арабелла заговорила, глядя на их сплетенные руки, словно черпая в них силу:

— Мой муж… н-ни разу этого не делал. Мы н-никогда не спали вместе. Он всегда приводил какой-нибудь предлог, почему не хочет довести наш брак до конца. Вот почему я точно знаю, что сегодня тот человек не солгал, сказав, что Джордж не любил меня.

— Поведение Роффи могло объясняться и другими причинами, — возразил Рэн, но Арабелла покачала головой.

— Его родителям очень хотелось, чтобы мы поженились. Если бы сам Джордж хотел того же, никто не препятствовал нам вступить в брак гораздо раньше. Если бы ему нужна была именно я… Ты сам сказал: если бы он меня любил, он ни за что не поехал бы в Меон-Хаус один. Пора взглянуть правде в глаза. Джордж женился на мне из-за денег, а потом бросил в Ривсби-Холл, а сам продолжал вести прежнюю холостяцкую жизнь.

Молчание Рэна лишь усиливало ее боль. Она склонила голову, и по ее телу пробежала дрожь. Он крепче сжал ее руку.

— Ах, Белла, мне так жаль!

Его голос был полон сострадания, сочувствия, и на миг ей захотелось, чтобы он снова заключил ее в объятия.

Он, конечно, поступит так, из доброты, но тогда неминуемое расставание будет еще тяжелее. Она мягко высвободила руку. Пора стать сильной, показать, что она чему-то научилась, пока пребывала вдали от Линкольншира. Ей не нужна ничья жалость… Особенно Рэндольфа.

— Джордж не любил меня достаточно для того, чтобы… показать мне радости супружеского ложа, но ты теперь сделал это, Рэн. Я всегда буду благодарна тебе, но не беспокойся, больше я у тебя ничего не попрошу. Насколько я понимаю, сегодняшний случай останется единственным.

Ну вот, она все сказала. И была спокойной и сдержанной. Искушенной.

— Рад, что сумел быть вам полезен, мадам. — Что-то в тоне Рэндольфа подсказало Арабелле, что она его рассердила, но прежде, чем она нашла в себе мужество заглянуть ему в лицо, он беззаботно продолжал: — Не стоит мешкать. Пора вернуть вас на Парк-стрит.

«Я ошиблась, — подумала она. — Он не злится. Он испытывает облегчение оттого, что я так благоразумна».

Ей стало еще хуже.

— Поскольку здесь нет вашей горничной, постараюсь сам помочь вам одеться!

Он дразнил ее, старался развеять ее смущение. Время интимности прошло, и он снова стал прежним Рэндольфом, ее другом. Хоть какое-то утешение. Она ответила в такой же беззаботной манере:

— Мне очень повезло, милорд, что вы знакомы со сложностями дамского платья.

— Не настолько, — буркнул он, поднимая ее корсет и вертя его в руках. — Какой стороной его надевать?

Арабелла рассмеялась, и между ними растаяли последние остатки неловкости.

— Подойди сюда, — сказала она, вылезая из постели. — Сейчас покажу!

Затянув на Арабелле корсет, Рэн оставил ее одеваться, а сам вышел в гостиную. Она быстро присоединилась к нему, и он окинул ее критическим взглядом. Она была бледна, но собранна. Лицо уже не покрывал лихорадочный румянец. Не было никаких внешних признаков того, что она совсем недавно страстно занималась любовью, и его невольно кольнуло разочарование.

Какой же он самоуверенный хлыщ, раз ожидал такого!

— Хм… — проговорил он, — ты выглядишь сносно. По-моему, тебе без труда удастся убедить свою компаньонку в том, что платье помялось в толпе гостей.

— Так я ей и скажу. — Она ощупала плечо. — Джозеф зашил мне платье совершенно незаметно, если не вглядываться, и заметить шов способна только Рут, моя горничная.

— А она тебя не выдаст, — кивнул Рэн, накидывая плащ ей на плечи. — Я рад, что хотя бы одному человеку в доме ты можешь доверять.

— Сэр Адам хорошо платит слугам, чтобы они за мной присматривали, — со вздохом ответила Арабелла. — Конечно, я должна быть благодарна им за заботу, но она… меня душит. Несмотря на то… что сегодня случилось у леди Суэйн, мне не нужно, чтобы за мной присматривали!

— Может, и так, и все же я провожу тебя до дому, — заявил Рэн, надевая пальто.

— Но в этом правда нет необходимости, — уверяла она. — Меня может проводить Джозеф.

— Джозеф давно лег спать, а одной в такое время я тебе ехать не позволю, — решительно ответил он. — Пойдем. Я послал за экипажем. Он наверняка уже ждет нас у двери.

Они тихо прокрались по темным пустым коридорам отеля и вышли на улицу. Было очень холодно. Ветер прекратился, и над черными силуэтами крыш ярко светила луна.

Арабелле очень хотелось пройти весь путь до Парк-стрит пешком, провести с Рэном как можно больше времени. Она понимала, что сейчас они видятся наедине в последний раз. Но… что подумают ее домашние, если она подойдет к двери об руку с графом?

Рэндольф проводил ее к экипажу, стоящему в нескольких шагах на улице, и помог забраться внутрь. Что-то сказал вознице, сам сел рядом с Арабеллой.

— Что ты намерена делать дальше? — спросил он, пока экипаж с грохотом катил по освещенным луной улицам.