Графиня на неделю

Чарльз Теддингтон очень страдал. После публичного унижения у Суэйнов от него отвернулись несколько его самых верных лондонских сторонников. Кроме того, от него не укрылось, что родители достойных внимания молодых леди стараются не подпускать его к своим дочерям. Он бы не волновался, если бы тем дело и ограничилось, — высший свет печально знаменит своим непостоянством. Как только о нем перестанут сплетничать, его обаяние и элегантность скоро обеспечат ему желанное возвращение в общество.

Однако ему вежливо и с большим сожалением сообщили, что ему больше не рады в нескольких почтенных клубах для джентльменов. Конечно, ему не отказывали в игорных домах, где привечали всех, лишь бы игроки платили по долгам, но его жизнь зависела от дружбы с богатыми и знатными молодыми людьми, что требовало известного налета респектабельности.

Будь проклят Уэстрей, который выставил его на посмешище, да еще и отказался с ним драться! И будь проклята Арабелла Роффи, ведь все произошло из-за нее! Невозможно отрицать, он испытывал к ней вожделение, что делало возможность брака с ней еще привлекательнее. А получив ее деньги, он зажил бы очень привольно. Но теперь перед ним закрылись все двери. Если колесо Фортуны в самом ближайшем будущем не повернется к нему, придется покинуть столицу и попытать счастья в одном из городов поменьше, как он уже делал прежде. Единственным светлым пятном на горизонте стало письмо от сестры. Леди Меон сообщала, что намерена посетить Лондон с редким визитом, и просила снять для нее апартаменты в «Гриллонс-отеле».

Мистер Теддингтон рьяно принялся исполнять поручение леди Меон. Когда она наконец приехала в отель, расположенный на Альбемарль-стрит, он встретил ее.

— Урсула, вот радость! А я как раз зашел убедиться, что для тебя все готово.

Она подала ему руку и улыбнулась.

— Чарльз, какой ты заботливый! Прошу тебя, поднимемся наверх. Выпьем по бокалу вина, пока слуги распаковывают мои чемоданы.

Она взяла его под руку и позволила проводить в свои апартаменты. Теддингтон осведомился о здоровье сестры, о том, как прошла поездка. Усаживаясь по обе стороны от ярко пылающего камина в ее гостиной, они обсуждали состояние дорог. В руках у них были бокалы с хересом. За дверью суетились слуги, но брату и сестре они не мешали.

— Позволь спросить, дорогая, что привело тебя в столицу? В письме ты ничего не объяснила.

Леди Меон томно взмахнула рукой.

— Чарльз, мне отчаянно захотелось развлечься. В Девоне в эту пору так тихо! Уединение идеально подходит для наших маленьких приемов, но нынешней зимой я вдруг затосковала. Подумывала отправиться в Ват или Тонбридж, на воды, но потом решила, что куда больше меня порадуют покупки в столице.

Я закажу новые платья для нашего первого майского приема.

— Превосходная мысль. Не сомневаюсь, модистки с радостью возьмутся за твои заказы перед началом сезона. Если хочешь, с радостью буду тебя сопровождать.

— Вот что мне в тебе нравится, Чарльз! Ты всегда такой услужливый. — Леди Меон протянула ему бокал, чтобы он снова его наполнил. — Если ты не очень занят, буду рада твоему обществу.

— Я совсем не занят. — Теддингтон не сдержал горечи. — Меня постигла, скажем так, небольшая неудача. — Он не мог не заметить, что сестра заметно напряглась, и поспешил продолжить: — Нет-нет, ничего такого, с чем я не смогу справиться. К тому же сейчас в Лондоне почти никого нет, так что ущерб нельзя назвать невосполнимым, и тем не менее. Неудача очень раздражает.

— Что за неудача?

— Вдова Джорджа Роффи.

— Что с ней? — настороженно спросила леди Меон.

— Она первая мне написала, просила, чтобы я рассказал ей все, что мне известно о смерти ее мужа.

— Что же ты сказал?

— Конечно, я наплел ей небылиц. Но я надеялся заполучить ее для себя. Она настоящая красотка. — Теддингтон смаковал вино, прищурившись от удовольствия, и вспоминал «золотую вдовушку». — Она не просто красавица! После смерти Роффи к ней вернулось ее состояние. Несмотря на его транжирство в Девоншире, на ее имя в разные фонды вложено не меньше двадцати тысяч фунтов. Кроме того, деньгами распоряжается она сама, а не доверители, так что беспокоиться не о чем.

— Ты пытался за ней ухаживать. — Леди Меон выпрямилась. На ее губах заиграла циничная улыбка. — И она тебе отказала, верно, Чарльз?

— Нет! Клянусь, она готова была уступить! Но вначале решила во что бы то ни стало больше выяснить о смерти мужа, поэтому кое-что все-таки пришлось ей рассказать. Не волнуйся, я рассказал только о его пристрастии к лаудануму.

— И что же?

— Она требовала больше сведений. В конце концов я сказал, что он сам погубил себя своими излишествами. Надо было на том и остановиться, дать ей время привыкнуть к этой мысли, но я поторопился.

— Боже правый, Чарльз, как это на тебя не похоже!

— Знаю, но я ничего не мог с собой поделать. Урсула, она такая красавица! Золотистые волосы, глаза, в которых можно утонуть… И восхитительная фигура! Мне удалось остаться с ней наедине, и я решил, что сумею заполучить ее до конца вечера… — Он нахмурился. — И все бы удалось, если бы нам не помешали.

— Как некстати!