Графиня на неделю

— Не думаю, что есть какой-то смысл дальше искать убийцу Джорджа. Он вел беспутную жизнь и заплатил за свои ошибки. Как ни неприятно мне верить в то, что я сегодня услышала о муже, вынуждена заключить, что именно так все и было. Теперь у меня не остается иного выхода, кроме возвращения в Линкольншир.

— Понимаю. Когда ты поедешь?

— Через несколько недель. Леди Роффи заказала в Лондоне новое сиреневое платье и просит меня забрать его. Кроме того, нужно подобрать ей перчатки и все остальное в тон. Выполнить ее поручение — меньшее, что я могу для нее сделать, ведь она всегда была так добра ко мне!

— Но что ты будешь делать в Линкольншире? — не сдавался он. — Как намерена жить?

— Я продолжу траур по Джорджу. Мне нужно было так поступить с самого начала, но я была уверена, что необходимо все расследовать.

— А если… будут последствия того, чем мы с тобой сегодня занимались?

Она не стала притворяться, будто не понимает, что он имеет в виду.

— Не сомневайтесь, милорд, я вас извещу.

Он взял ее за руку.

— Арабелла, обещай, что сразу сообщишь мне. Если меня уже не будет в Лондоне, письмо, направленное на адрес конторы «Чизлетт и партнеры» на Берлингтон-стрит, меня найдет. Если родится ребенок, он станет моим наследником. И ради ребенка мы должны будем пожениться.

«Ради ребенка?»

— Разумеется.

Арабелла вырвала руку и посмотрела в окошко. Словно железный обруч сковал ее сердце. Рэн ее не любит, как и Джордж, но женится на ней. Ради ребенка… Как это будет жестоко, с горечью подумала она. Судьба спасла его из ссылки, возвысила до пэра, а затем приговорила к жизни с женщиной, которую он не любит.

Наемный экипаж остановился у дома на Парк-стрит. Судя по золотистому сиянию из веерообразного окна над дверью, в доме еще не спали.

Ее возвращение не останется незамеченным. Арабелла закуталась в плащ и приготовилась выйти.

— Милорд, надеюсь, нам с вами больше не придется встречаться, и все же я… искренне благодарю вас за все, что вы для меня сделали. Прощайте! Да благословит вас Бог.

Рэну хотелось подать ей руку и помочь спуститься, в последний раз поцеловать ей пальцы, но он мог лишь смотреть ей вслед. Арабелла вошла в дом, за ней закрылась дверь. Рэн приказал везти его назад, на Брук-стрит.

«Надеюсь, нам с вами больше не придется встречаться».

Невозможно выразиться яснее! Конечно, он ей безразличен.

Сегодня она всего лишь забылась. Он дал ей краткое утешение, временно развеял ее одиночество и горе от потери любимого мужа. Она носила траур по Роффи, хотя он и обращался с ней чудовищно.

Слушая ее, Рэн заподозрил, что сэр Адам давно присматривался к ее состоянию. Соседи довольно часто с помощью браков объединяли свои земли. Арабеллу передали на попечение Роффи после того, как она осиротела, и Роффи держали ее в этой проклятой глуши! Ее ни разу не вывозили ни в столицу, ни даже в Линкольн. Нет ничего удивительного в том, что она влюбилась в единственного молодого человека, который находился рядом!

Он ссутулился в углу экипажа. Хотя Арабелла, можно сказать, дала ему отставку, он останется в Лондоне, пока она не вернется в Линкольншир. Лучше убедиться в том, что Теддингтон больше не предпримет попыток ее соблазнить. Потом он вернется в Уэстрей-Прайорс и забудет об Арабелле Роффи.

Если, конечно, в результате их любви не появится ребенок. Тогда ему придется поступить как честному человеку и жениться на ней.

Последняя мысль не вызвала у него отвращения. Ни малейшего!

Следующие две недели Рэндольф занимался своими делами. Когда он встретился со своим адвокатом, Чизлетт, конечно, спросил его о Чарльзе Теддингтоне, и Рэн вкратце описал их стычку в Суэйн-Хаус.

— Чем больше я о нем узнаю, тем меньше он заслуживает права называться джентльменом, — заметил мистер Чизлетт с самым мрачным видом. — Мои… скажем, осведомители говорят, что у него очень туго с деньгами. Очень туго. Он много играет, — добавил Чизлетт. — И очевидно, наделал немалые долги.

— Хвала небесам, что я расстроил его планы на миссис Роффи, — сказал Рэн. — Я открыл ей глаза на его изъяны, а после нашего… непредвиденного затруднения его репутация в Лондоне пошатнулась. Надеюсь, происшествие убережет от него других молодых женщин.

— Хотелось бы, милорд, но такие молодчики, как правило, очень мстительны. Как поживает миссис Роффи?

Рэн встал.

— По-моему, скоро возвращается в Линкольншир. Едва ли мы с ней еще встретимся.

Тем более что утром он получил записку — короткое послание, написанное очень женственным и изящным почерком.

«Милорд, вы наверняка испытаете такое же облегчение, как и я, узнав, что раут у леди Суэйн обошелся без последствий».

Он сам не знал, на что надеялся, когда вскрывал записку, но ее содержимое вызвало у него одышку. Крошечное зернышко надежды, которое он выращивал в глубине души, погибло.

Окончательно и бесповоротно.