Графиня по вызову

Барон непонимающе нахмурил брови, одновременно прикрывая ухо ладонью: голос у супруги был зычный. Упреки баронессы казались тем более странными. Во-первых, женщинами барон Рохас не интересовался довольно-таки давно. А во‑вторых, его супруге было крайне нехарактерно проявление сильных эмоций. Как правило, ей было свойственно перманентное состояние легкого недовольства. Барон мог припомнить лишь один случай, когда легкое недовольство переросло в тяжелое, и произошло это, когда горничная случайно разбила чашку из дорогого сервиза.

– В чем дело, дорогая? – осведомился он, стараясь придать своему тону максимальную мягкость и заботливость.

– Ах, у тебя еще хватает наглости спрашивать, в чем дело?! – возмутилась супруга. – Развратник, ловелас и сластолюбец! Изволь объяснить, что это делало на столе в твоем кабинете? Когда я получила письмо, извещающее, что ты завел любовницу, сперва не поверила! И тут обнаружила это!

И баронесса грозно потрясла корсетом, который сжимала в кулаке правой руки. Барон, хорошо знавший свою жену, сразу понял намек: она была бы не против с той же силой сжать в кулаке чью-то шею.

– Дорогая, я представления не имею, что это такое, – поспешил заверить, пятясь, барон. – То есть я представляю себе, что это такое… – Жена грозно насупила брови, и он поспешил добавить: – …но не имею представления, как оно могло оказаться в моем кабинете. А может быть, это горничная забыла? – с надеждой предположил он.

– Ах, горничная? Значит, ты признаешься? – воскликнула супруга.

– Нет-нет-нет! – пятиться больше было некуда, и, прижавшись спиной к стене, барон молитвенно сложил перед собой руки. – Я имел в виду, ну, может быть, она здесь прибиралась, ей стало жарко, мало ли…

– Горничные, к твоему сведению, таких корсетов не носят! – припечатала супруга. – Равно как и вот таких чулок!

И она извлекла на свет вышеозначенный предмет одежды.

– А… это откуда? – боязливо спросил Рохас.

– Из ящика твоего секретера! – грозно сообщила баронесса.

– Не понимаю, как оно могло там оказаться! – всхлипнул Рохас.

Баронесса уже открыла рот, чтобы высказать ему все, что она думает на этот счет, но то, что произошло дальше, на время лишило ее дара речи. Ибо в окне возникла взлохмаченная голова молодой темноволосой женщины. Следом за головой появилось и все остальное, и, надо сказать, выглядело это остальное весьма привлекательно.

Спрыгнув с подоконника, брюнетка сразу же бросилась к Рохасу. На то, чтобы сориентироваться в помещении, ей потребовалось не более пары секунд.

– Любимый! – воскликнула она, обнимая барона. Тот попытался сопротивляться, но девушка оказалась напористой. – Как же я без тебя соскучилась! Надеюсь, сегодня мы сможем весело провести время?

– Весело провести время! – прорычала супруга, к которой вернулась способность говорить. – И после этого ты продолжишь утверждать, что не знаешь, как те вещи оказались у тебя в кабинете?

– Дорогая, но я и правда… – попытался было оправдаться Рохас, но девушка его перебила:

– В кабинете? Но, дорогой, мы с тобой никогда не делали этого в кабинете. Какое досадное упущение…

– Дорогая, не слушай ее! – воскликнул барон, в очередной раз пытаясь освободиться из объятий. – Я вижу эту женщину впервые в жизни. И потом, она брюнетка! Ты же знаешь, мне всегда нравились только блондинки!

И он устремил взгляд на невзрачные, но светлые волосы супруги.

Обсуждение этого щекотливого вопроса прервалось, поскольку в оконном проеме возник силуэт еще одной девушки.

– Значит, блондинки, – процедила жена, разглядывая светлые волосы забирающейся в окно гостьи.

Оказавшись в спальне, та подбежала к Рохасу не менее резво, чем брюнетка.

– Дорогой, ты без меня скучал? – кокетливо поинтересовалась она, ничуть не смущаясь из-за присутствия двух конкуренток.

Последние, однако же, отреагировали на ее появление значительно менее лояльно.

– А это что еще такое? – уперла руки в бока баронесса.

– Да! – поддержала ее брюнетка. – Вот, значит, с кем ты развлекался в кабинете? Меня ты, между прочим, туда не приглашал!

Трудно было не различить в последних словах упрека.

Однако барона недовольство брюнетки особенно не взволновало, поскольку значительно более сильно он переживал из-за реакции супруги, пускай не то чтобы любимой, но, во всяком случае, привычной.

– Дорогая, умоляю тебя, не слушай ты их! – снова воззвал он. – В конце-то концов, ты же меня знаешь. Меня вообще давно уже не интересуют женщины. Зачем бы мне было их сюда приглашать?

Шум, раздавшийся со стороны окна, разом привлек внимание всех четверых. С подоконника спрыгнул щуплый, изысканно одетый мужчина лет тридцати.

– Возлюбленный! – воскликнул он, бросаясь к Рохасу. Воспользовавшись тем, что женщины при его приближении отпрянули, гость радостно обнял барона. – Как давно мы не виделись! Но можешь даже не сомневаться: я всю неделю хранил тебе верность, – жеманно добавил он. – А ты? Тебе было без меня хоть немного грустно?

Широко раскрыв глаза, барон беззвучно шевелил губами, видимо желая хоть что-нибудь сказать, но при этом не вполне представляя себе, что именно.