Графоман

Глупец отдает свою жизнь в рабство. Я могу быть только рабом. Глупец всегда раб.

Но ничтожность тоже имеет право на выражение своих мыслей.

Важно словами расширять сознание человека. Я уверен, что миссия пишущего именно в этом. Я часто говорю это себе.

Я не интересен читателю. Очень унизительно быть героем-графоманом. Мне не повезло с автором. Я не смогу выдумать другого героя.

Теперь мне следует внимательнее следить за собой. Нельзя упускать мелочи. Очень унизительно жить, зная, что можешь быть только глупым. Мне необходимо обвинять бога. Богу я необходим графоманом.

Я никогда не напишу книгу. Никогда не стану центром внимания веселой компании. Могу пожаловаться только богу. Люди равнодушны к любым словам.

Я играю в игры, которые никому не интересны. Делаю это один. Старательно собираю симптомы своей болезни.

Просидел час перед пустым листом. Я узнал о своей бесполезности для творчества. Могу предложить творчеству только свою шизоидность. Кому интересно подтверждение диагноза больного?

Бог оставил меня без выбора. Я и раньше догадывался, что мне не нужен такой бог. Очень важно суметь во всем обвинить неудобного бога.

В моих текстах сложно найти мысль. С помощью слов я пытаюсь лечить свою болезнь. В моем творчестве нет ничего другого. Я пытался продать свой способ лечения от шизоидности.

Унизительно быть графоманом и знать об этом. Не сложно ненавидеть тех, кто еще знает об этом. Очень важно не стараться прятать правду о себе. Я могу продать только правду о своих страхах и кошмарах.

Я заперт в свою судьбу. Слишком крепкие запоры. Выбор сделан за меня. Я знаю свое место и трезво оцениваю свои возможности. Странное и неловкое существо.

Я знаю слова, которые унизят меня. Часто я говорю их себе сам. У меня много других недостатков.

Мне следует изобразить героя другим человеком. Необходимы более привлекательные манеры.

75

Никто другой не способен так ощущать жизнь. Я могу сыграть только на своей индивидуальности.

Мой текст может заинтересовать только психиатра, как подтверждение моего диагноза. Но я продолжаю писать о том, о чем могу писать. Подтверждение своего диагноза – единственно доступный мне способ творчества. Мне приходится творить так, как получается. Каждый человек делает лишь то, на что способен.

Предсказуемость невыгодна мне. Она упрощает меня. А мне хочется ощущать себя сложным. Быть сложным шизоидом заманчиво. В моих текстах слова всегда цепляются друг за друга. Бусинки на теле дикаря.

Я знаю, что реальность изменчива. Если я выгляну в окно через сто лет, то снаружи будет чужой для меня мир. Человек не меняется только внутри самого себя. Я пишу про внутренние ощущения. Человек наедине с самим собой и своими ощущениями от жизни. Ощущениями от ожидания смерти. Я оказался человеком, которому не удалось отвлечься реальностью. Могу очень долго сидеть на одном месте неподвижно и смотреть на точку на стене. Но не уверен, что мне следует хвастаться этим достижением.

Я пытаюсь разобраться со своей болезнью. Не уверен, что делаю это правильно. В болезни сомнений нет.

Нужно уметь ждать. Стараюсь быть терпеливым. Это правила поведения больного человека. Мне необходимо направить свои патологии в правильное русло. Необходимы новые личности себя.

Мне необходимы новые ходы. Шизоидность должно помочь в этом. Следует затаиться на время. Необходимо поменять тактику. Следы на песке должен оставлять другой я. Нужно вовлечь читателя в свои патологии. Мне необходимо увести его за собой в темноту своего сознания. Я предложи ему игру, в которой у него не будет шансов выиграть. Интерес и тщеславие не позволят ему отказаться.

Следует притвориться предельно нормальным. Мне не следует играть со своим сознанием. Правильнее играть с сознанием других людей. Слова несут угрозу. Я это чувствую. Живу с этим ощущением.

Мне необходимо отделить от себя своего героя. В моей истории нет ничего важнее. Я тороплюсь избавиться от ощущения раздвоенности.

Я не смогу создать умного героя. Я сам могу быть только шизоидом.

Реальность в восприятии человека. В моем тексте нет другого содержания. Лишь стараюсь приспособиться к жизни и выжить. Я не мечтаю о большем. Творчество дает такую возможность. Но очевидная бездарность не позволит мне быть интересным людям.

Я вообразил себя талантливым. Свою эмоциональность я принял за творческую способность. Чтения и эмоциональности оказалось недостаточно для творчества. Я пытался компенсировать слабость усердием.

Я описываю жизнь неловкого человека. Такой человек неудобен для самого себя.

Могу описать только жизнь заурядного человека. Однообразные дни. Я живу по схеме. Понимаю, что любое мое действие только имитация нормальности. Я подражаю окружающим людям. Я знаю, что не такой, как они.

Я перестал заглядывать в будущее. Я узнал, что меня ничего не изменит. Я боюсь будущего. Получается, что именно боюсь. Я рассказываю о тайнах графомана. Но кому интересны эти тайны? Страх и отчаяние не могут быть тайной.

Я все еще лелею в себе свою графоманию. У меня нет другой защиты против реальности.