Читаем Грамматическая Аптечка полностью

Вот русский и математика - не сразу, конечно, - но все же как-то потихоньку утряслись: стали обрастать делами, традиционными заданиями, возник темпоритм. В общем, у урока появилась некая, что ли, структура, форма, которая не давала моим шустрым детям возможности расползаться в разные стороны. Может быть, это было связано с тем, что русский и математика - письменные предметы и здесь есть привязка к тетрадкам? А к ним (первоклашки, по крайней мере) до поры до времени испытывают почтение. Чуть ситуация урока начинала, как тесто, выползать из-под моего бдительного контроля, я втыкала их в эти тетрадки - а там, глядишь, урок и вливался в какое-то разумное (как мне тогда казалось) русло. Ну, по крайней мере, не рассыпался на глазах, чего я тогда пуще всего боялась.

А вот чтение - сплошной кошмар и ужас, потому что не пойми что. Каждый раз я ждала этого урока, стиснув зубы, и когда он заканчивался, облегченно вздыхала - ну наконец-то! - и, довольная, переходила к математике.

Дело вот в чем. Чтение - значит, надо читать. А как читать всем классом? По цепочке (как это в большинстве случаев принято)? Но один читает четко, громко, понятно - его еще слушают, да и то кое-как. А другой (новеньких в классе всегда хватает) - тихо, невнятно, по складам, бывает, чуть не плача. У меня не хватало духу ни его заставлять читать, ни остальных - слушать. Через пару минут уже никто не слушает читающего. Это и понятно - мне самой скучно. Силой и устрашением сохранять внимание учеников не хочу. А как построить работу? Читать самой? Так они никогда не научатся!

И что вообще делать, если в одном классе и те, кто читает бойко, и те, кто по складам, и те, кто уже успели шишки набить на чтении (может, родители или прежние учителя постарались) и теперь пуще смерти читать боятся? Особенно при всем честном народе...

Страх - плохой помощник

Не секрет, что умение быстро и толково читать - залог успешности ребенка в любом школьном предмете. Но, увы, читают плохо и иные старшеклассники. То, что естественным образом должно было произойти в их жизни от трех до семи лет, не произошло. Болезни, семейные неурядицы, недальновидность взрослых, косой взгляд приятеля - все могло послужить причиной того, что в определенный момент процесс углубления в чтение застопорился.

Не смог прочитать! Прочитал неправильно! А ведь так хочется угодить учительнице или маме! И в глазах ребенка - слезы. Оттого что он не оправдал ожиданий взрослых.

Один раз неуспех, второй - и в ребенке угнездился страх. А страх - плохой помощник в столь тонком деле, как чтение. Боязнь рождает напряженность, которая сразу опознается по бесцветному деревянному голосу и приклеенному к строчке пальчику. Или, наоборот, по излишней суетливости голоса и тела. В результате к чтению вырабатывается устойчивое неприятие - не самозащита ли, преодолеть которую трудно даже иным семиклассникам?

Выучиться писать (точнее, списывать) - гораздо легче. Этому, наверное, можно научить и обезьяну - копируй себе знаки-загогулины. А вот момент, когда ребенок состоялся в таком невероятно сложном деле, как чтение, кажется почти мистическим. Во всяком случае, каждый ребенок идет к этому моменту своим, непостижимым для нас, взрослых, путем.

Знаменитая московская учительница Лидия Константиновна Филякина рассказывает много удивительных историй, когда "официально нечитающие" дети вдруг начинали читать... свою роль в спектакле. Лидия Константиновна говорила: "Не хотели читать - и не читали. Это процесс интимный. А теперь - захотели!"

Корабельный попугай

Мы готовим "радиоспектакль "Шторм". А попросту записываем книжку на магнитофонную ленту в голосах. Там много героев и разных звуков, так что всем нашлась работа - и читающим, и нечитающим. Но вот беда - не хватило мальчиков, чтобы озвучить корабельного попугая.

"Нет, - говорю, - девочке не справиться с этой ролью, нужен мальчик". И прошу (почти без всякой надежды на согласие) Женьку, который озвучивает скрип мачты, взять роль со словами. А все знают, что Женька не читает. И он сам так думает... Женька вытаращивает на меня глаза и... соглашается! Так вот: на первой же репетиции он так лихо выкрикнул "Кар-р-раул!" в нужном месте, что потом уже все пошло как по маслу. Это же не Женька произносит слова, а попугай. На репетициях он еще сбивался. Но не во время записи же!

А шестиклассница Даша стала по-настоящему хорошо и с охотой читать совсем недавно - после того, как ей пришлось почитать вслух по-старославянски библейские тексты. Вот так. Скорость чтения у одного и того же ребенка может быть в два раза больше или меньше - в зависимости от того, где, кому и зачем он читает.

Как ребенок непостижимым образом осваивает сложнейший механизм устной речи - так же, во многом интуитивно, ему предстоит освоить механизм чтения. Не думайте, что можно вот так просто взять - и словами объяснить первокласснику, что нужно делать, чтобы прочитать слово.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки