Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020

То ли сделать что-нибудь нужно, то ли чего-то надо,
посидеть помолчать о чём за столом накрытым,
подержаться за руки, поговорить об этом,
сообразить вчерашнего винегрета

.

Юлия Идлис. «То ли сделать что-нибудь нужно, то ли чего-то надо…»

[309] ;

на том берегу серая цапля долго ли коротко
ждет беглого почерка почитать

а ну как не разберетразозлится рубиновым глазом и все что я помню
иду на твое деньрождение с плюшевым что ли псом
в целлофане и розою жалкой.

Александр Месропян. «Стихотворение повода еще раз прийти»

[310].

Вероятно, на такое употребление грамматических форм – явно не в винительном, а в родительном падеже – влияет управление глаголов: сообразить чего-л. в значении ‘сделать, приготовить что-л., ждать чего-л.’.

Другие примеры объектного генитива:

Буйну голову повесил
дикий кот Пбоюл
и Инсектору страшному
говорит ему тогда:

– Ох ты гой-еси пожарный,

ты казны моей не трогай!
Я за то тебе, кощею,
эх-да на гусельках сыграю,
попляшу али станцую,
да спою тебе, Инсектор,
так спою, что позабудешь,
как жены твоей зовут.

Александр Левин. «Сказ о коте Пбоюле и государевом Инсекторе»

[311] ;

Сидит чурзел на курбаке лицом как желтый жаб
хлебает Хлебникова суп – античный водохлеб
он видит сквозь и срез и врозь – фактически он слеп

Ладони сани млину гнут – сметана сатаны —

удочерил и в девы взял как вылепил жены —
весь Млечный Путь губам прижечь – все гродники
спины

Генрих Сапгир. «Чурзел» / «Генрих Буфарёв. Терцихи»

[312] ;

Мне был анальгином вдвойне Аполлон;
негаданный всуе товарищ
играть принимался с различных сторон,
а я полюбил его игрищ

 —пуская слюной изумрудный алмаз,
пернатый гусар прогорал как-то раз;
извергнув такого урода,
стремглав отдыхала природа.

Андрей Поляков. «Мне был анальгином вдвойне Аполлон…»

[313] ;

Мне грустно и легко, печать моя светла:
исчерпан картридж, и, туманный кембридж,
и зябка, и москва, но как свекла
красна собою родина… В Докембрий,

в моськву, в моськву! Нет, не как три, шустры —

как сорок тысяч русопятых братьев,
он мизерленд!, нах бутерлянд! Остры
желания напялить зимних платьев.

Владимир Строчков. «Ворчливая ностальгиана тристефлексии, почти дневник»

[314] ;

я стал старинным оловянным никаким
надтреснутым забытым ну и ладно
как с вечера свихнувшийся акын
поющий странных песен

не о главном.

Александр Месропян. «я стал старинным оловянным никаким»

[315].

Подобные примеры свидетельствуют о возможности системной замены винительного падежа таким родительным, который не может быть интерпретирован как винительный одушевленных существительных. Особенно часто они встречаются в стихах Давида Паташинского – даже в тех ситуациях, когда нет провоцирующего влияния глагольного управления: