Грань

– Вам незачем быть со мной таким учтивым, – тон Брайана стал неожиданно холодным. – Я сказал, это ни к чему.

Стэнхоуп вздохнул и покачал головой. Он старался соблюсти приличия, но такое отношение душило все его джентльменские порывы на корню. Священник бросил сухое «прощайте» и вышел за дверь, оставляя Чарльза в легком смятении.

Чарльз принял душ и вернулся в постель. Он вновь раскрыл оставленный пастором скетчбук. Все же, если отбросить откровенное эротическое содержание, работы Кевина были действительно хороши.

Глава 3

Сэр Стэнхоуп, минуя череду опасных препятствий, пробрался на вражескую территорию. Он был утомлен долгим странствием, его силы и боевой дух ослабли. Но его верный товарищ сэр Одли был подле него и готов был прикрыть его спину в предстоящем сражении. На подступах к вражескому замку они заметили лазутчика. Его лицо было хорошо знакомо рыцарям. И перед ними встала дилемма: предать его расправе или попытаться перетянуть его на свою сторону. Сэр Одли вопросительно взглянул на своего командира. Тот отрицательно покачал головой – он намеревался вступить в переговоры.

– Господи, ты реально заявился! – в смятении произнесла Джуди. Она взирала на них сверху вниз с лестницы, ведущей в дом. На ней все еще было траурное платье, длинные светлые волосы были заплетены в косу с черным бантом. Девушка сдержанно улыбалась.

– Разве я мог пропустить такое веселье? – усмехнулся Чарльз.

Они вошли в дом. Сестра заглянула в бумажный пакет, что Стэнхоуп держал в руках.

– А это что за фигня? – спросила она, извлекая из пакета плюшевого пса с сердечком.

– Подарок для единственной женщины, которую я люблю, – ответил он, задумчиво прищурившись.

Его приятель осуждающе покачал головой. Джуди расплылась в улыбке.

– Подлизываешься на случай, если отец тебе ничего не оставил? – бросила она, беря пса в смертельный захват.

– Об этом мне переживать не приходится, – сказал Стэнхоуп, присаживаясь на софу. – Будь оно так, Магда бы не стала так свирепствовать.

– Говоришь так, будто тебя это больше печалит, чем радует, – грустно произнесла сестра.

– За время моего отлучения от семьи, Джуди, я научился жить бедно и не стесняться этого, – проговорил Чарльз с горечью. – Единственное, чего я хотел – вернуть уважение отца.

– Не понимаю, – вздохнул Джеймс. – Что такого должен сделать ребенок, чтобы вот так оказаться в немилости у родителей.

Джуди раздраженно покосилась на него.

– Оказаться геем, например, – ответила она.

Джеймса передернуло. А Чарльз вымученно улыбнулся. Он понимал, что в словах сестры не было намерения задеть его. Она просто излагала свое видение ситуации, тем не менее оно отличалось от его взгляда на произошедшее.

– Необязательно, – проговорил он удрученно, вспомнив дело Квинси. – Иногда у родителей появляется что-то, что для них важнее, чем их отпрыск.

Джуди опустила взгляд.

– Надеюсь, подобного не произойдет ни со мной, ни с моими близкими, – задумчиво произнес Одли.

Их пригласили в кабинет Стэнхоупа старшего. Чарльз старался не встречаться взглядом с окутанной шелками и вуалями мачехой. Помимо их троих и Магдалены в кабинете присутствовали кузены Чарльза, а также адвокат семьи Рой Барнс и нотариус. В присутствии собравшихся нотариус вскрыл завещание. Оно было составлено формально, и назвать его последней волей усопшего язык поворачивался с трудом. Согласно документу, основная доля имущества и денежных средств отходила жене и дочери. Кузены получили часть акций дочерней компании, в которой работали в настоящее время. Сыну же Стэнхоуп-старший завещал дом в Джеррард-Кросс Саут. Это место в пригороде Лондона было хорошо Чарльзу знакомо. Именно там прошли его ранние детские годы, именно в том доме дожила свои последние дни его мать.

Чарльз оказался доволен таким раскладом, в отличие от Магды. Она не стала устраивать скандал, но в присутствии пасынка и мистера Одли заявила мистеру Барнсу, что собирается оспорить завещание через суд. Джеймс как бы невзначай заметил, что в этом случае Чарльз, как старший сын от первого брака, может потребовать себе ту же долю наследства, что досталась Джуди. В ответ он получил тираду истеричных выпадов, недостойных дамы из приличного общества.

Попрощавшись с сестрой, Стэнхоуп покинул родное некогда гнездо. На обратном пути в офис Одли поинтересовался, как продвигается дело его «троюродного кузена», на что Чарли лишь мрачно покачал головой. Рассказать ему было особо нечего.

Стэнхоупа беспокоил Саймон Кирк, исчезнувший так невовремя. Перед возвращением в Лондон Чарльз наведался на место работы Кирка, о котором он упоминал во время опроса. В небольшой закусочной на окраине Честерфилда имя Саймона Кирка слышали впервые. Никто подходящий под описание у них не работал ни в прошлом, ни в настоящем. По мере того, как адвокат находил о нем новую информацию, его уверенность в причастности его к убийству лишь крепла.