Грань желания

— Ничего между нами серьезного нет, успокойся! — Марина скорчила неприязненную физиономию. — Так, приятель… — И вдруг ляпнула, процитировав какой-то из неразличимых фильмов: — Я давно поняла, что как мужчина, он совершенно мне не подходит!

Восхитительная немая сцена была достойной наградой за наглое вранье! Впрочем, Светлана быстро опомнилась…

— Мы тут в Каменное устье собираемся, — как ни в чем ни бывало, поделилась она.

«Это еще зачем? — удивилась и встревожилась Марина. — Искать следы Архелия? Но зачем тащить с собой ничего не подозревающую Светлану?»

— Лим говорил, что там есть один остров, — Светлана стала вдруг до смешного серьезной. — И что это Место Силы…

«Ах вот оно что! Теперь понятно, зачем Хилиму понадобилась Светлана: нарушать эманацию! Ее восторги, серьезность, удивление — все это послужит отвлекающим фактором для саламандров, коль скоро они там есть…»

— Ты поедешь с нами?

«Не хочется, да придется. А то Лим решит, что струсила… Хотя, какое собственно мне дело до его мнения?»

— Если хочешь, можешь остаться… — уловила ее сомнения Светлана.

— Поеду! — быстро сказала Марина. — Если вы, конечно, не возражаете…

Вопрос был риторическим, ответ тоже. Светлана поднялась, собираясь уходить, но в дверях обернулась:

— И еще… сегодня Богдан так хотел с тобой познакомиться… Можно я приглашу и его тоже?

Ох, спасибо за сюрприз — черти в аду такими сюрпризами балуются! Этот Богдан… нечто длинное, лохмато-вонючее и донельзя занудное и знакомиться с ним ближе… Издевается она, что ли? Или тихонечко мстит за выдуманную близость с Хилимом? Вот взять да рассказать ей, кто такой Хилим на самом деле! Так ведь не поверит, «скорую» побежит вызывать…

Разумеется, Марина ничего не сказала вслух — но любой саламандр-шпион, окажись он неподалеку, пустился бы наутек от ее молчания!

14

— Я медиум, вызываю духа!

— Я дух, вызываю медиума!

…Казалось, остров ничуть не изменился за прошедшие месяцы. Да и что могло потревожить это нагромождение камней? Разве что кое-где между валунами появилась травка, а источник пересох до будущей осени.

Богдан поглядывал на Марину весьма недвусмысленно. Или наоборот, двусмысленно, смотря какую мораль применить для оценки. А Хилим еще раньше отнесся к ее проблемам возмутительно равнодушно, и Марина на него не рассчитывала… то есть нет, рассчитывала… но все-таки не очень! «Тебя никто ни к чему не принудит, — только и сказал он ей перед поездкой. — А если так уж боишься, можешь остаться…»

Еще чего! Из-за какого-то тощего бестолкового сексуально озабоченного юнца?! Который, к тому же, беспрерывно пьет пиво… А между прочим, для тех, кто пиво не пьет, и не подумали захватить хотя бы пару бутылок пресной воды!

По этому поводу Марина устроила настоящий скандал, не стала ни ставить палатку, ни участвовать в сервировке ужина — ушла на берег, забралась в лодку и уселась там с видом оскорбленного достоинства. Тут же Хилим, как бы невзначай пройдя мимо, шепнул: «Так держать! От твоей эманации сейчас все саламандры разбегутся!»

Он что, с самого начала это все запланировал?! Похоже… Он-то на острове бывал часто, так что прекрасно помнил про пересыхающий источник! Регламентированность неприятностей несколько успокоила Марину, и в конце концов она вернулась «к столу». Впрочем, какая еда всухомятку? Разве что яблок пожевать…

Богдан с готовностью подвинулся, приглашая сесть рядом. Ну, вот это уже лишнее! Строго взглянув на незадачливого кавалера, Марина пристроилась поодаль, на самом краешке покрывала. А если Богдан рискнет повести себя некорректно, то честное слово, ему на всю жизнь останется только пить пиво!

К счастью, и Богдан, и Светлана были искренне увлечены каким-то рассказом Хилима. Тот прервался было, когда подошла Марина, но тут же легко продолжил — как будто включили магнитофон после паузы.

Марина прислушалась: речь шла о вещах столь же бессмысленных, сколь и занимательных… вот же способность заговаривать зубы! У Хилима даже голос изменился, передавая столь необычные для него эмоции. Ребята слушали с раскрытыми ртами, как новую Шехерезаду.

«…на самом деле, вы никогда в жизни не видели моря. Оно слишком большое, чтобы увидеть его в одиночку, и слишком быстро меняется, чтобы успеть рассказать кому-то о нем. Но сейчас мы здесь вместе. У каждого из нас своя дорога, и на этой дороге больше бед, чем радостей. Мы давно не просили у Бога благословения, да оно и не было бы нам дано. Нам хочется одновременно и забыть, и помнить, и грешить, и каяться…»

Марине стало неуютно от этих слов. Они звучали заклинанием — но фальшивым заклинанием, словно бы подгнившим изнутри.

«…с морем ничего нельзя сравнить, на море ничем нельзя повлиять. В нем Любовь и Смерть впервые завершили поединок, и возникла неустойчивая гармония. Неустойчивая… но она сохранится дольше прочего мира, замыкая в себе все противоречия!»

Трудно было отвлечься от странной песни нечеловеческого существа. Ветер стих, и казалось, весь остров слушает Хилима. Неужели только Марина слышит обман в этих красивых словах?!