Гранат и Омела (СИ)

Пошарив по сундукам, Авалон нашла небольшую подушку и устроилась на ковре. Мять постель и оставлять следы своего пребывания она не собиралась, хотя спать на полу было тем еще удовольствием. Даже мягкий варденский ковер не спасал от неудобства. Тем не менее она заснула и ей снился ритуал поглощения гранатовых зерен. Она давилась своей тошнотой, но Персена проталкивала кулаком эти несчастные зерна ей в горло, а в ушах звучал ее шепот: «Задашь вопрос кровью, получишь ответ кровью». Авалон все-таки проглотила их, и тогда Персена перехватила ее за горло. Черные сияющие затмением глаза смотрели куда-то внутрь Авалон. Черные, отравленные губы медленно раскрылись, из ее рта полилась кровь. Авалон попыталась сбежать, но обугленные черные пальцы сильнее сомкнулись на ее шее.

— Бадб неман фи, — раздельными словами сказала она. Кровь потоком хлынула из ее глаз, черные вены червями расползлись под кожей. — Найди их под белым древом.

Персена закричала, захлебываясь своей кровью, и Авалон с писком проснулась и шарахнулась в сторону от темного силуэта, жавшегося к стене. Сначала ей показалось, что это монстр, но, когда сердце немного успокоилось, Авалон поняла, что это всего лишь большой сундук. С облегчением выдохнув, она прислонилась к прохладной стене и прижала руку к груди. Она вновь и вновь повторяла слова, сказанные Персеной во сне и никак не могла понять, почему они кажутся ей знакомыми. Она уже где-то слышала про белое древо. Как вдруг до нее дошло.

Их нет. Они все спят под белым деревом.

Элеонора. Эта наводящая ужас старуха как будто знала, о чем Авалон думает. И в тот миг она вспоминала других девочек из деревни, которые не прошли ритуал. Она не успела вернуться мыслями к Элеоноре и набиравшей силу догадке, что она не обычная деревенская старуха, когда в голове воскрес голос синьора Леандро.

Потихоньку, от одной беды к другой. Эстела тоже в порядке, учится.

Да там же, где и ты. Она ж писала, что видится с тобой постоянно.

Дурное предчувствие подкралось к Авалон из темноты, и кожа ее покрылась мурашками. Не до конца осознав, что собирается сделать, она вскочила и побрела в кабинет мадам Монтре. Они не раз пробирались туда с Каталиной во время учебы, чтобы отыскать вопросы к экзаменам или разузнать секреты Владычицы Вздохов, которыми можно было поделиться с другими девочками. Они все тогда жили сплетнями. А кто-то до сих пор так и живет.

Авалон проникла в кабинет. Единственное окно, открывавшее вид на крепостную стену и ущелье за ней, даже в солнечные дни давало мало света, что уж говорить про безлунную ночь. Однако глаза Авалон привыкли к темноте, и она хорошо различала обстановку. Книжные стеллажи, заваленные монументальными творениями и исписанными свитками, запасы гранатовых зерен в заколдованных сундуках, палицы для исправления положений рук и осанки, карты Трастамары и посуда для изготовления косметики. Аккуратно обойдя статую Персены, Авалон под ее зорким взглядом подошла к дубовому столу, заваленному бумагами, свечами и брусками печатного воска. Этот стол мадам Монтре презентовал посол Краста — страны, славившейся своими мастерами по дереву. Больше такого произведения искусства нет и не будет во всем мире, убеждал посол Владычицу Вздохов. Это не помешало Каталине пару раз случайно поцарапать его при попытке выдвинуть ящики. Только позже они разузнали, что есть несколько потайных рычагов, которые позволяют это сделать.

Осторожно перебрав листы и убедившись, что там нет того, что ей нужно, Авалон потянула один из рычажков. Похоже, механизмом пользовались часто, поэтому он без единого скрежета прокрутился и щелкнул. Авалон выдвинула первый ящик. Порывшись в нем, она нашла только чистые бумаги, закупоренные бутыли с чернилами, неиспользованные гусиные перья и маленькую книжонку с потрепанной темно-алой обложкой, текст в которой был написан непонятными символами, которых она не знала. Несколько других ящиков тоже оказалась неинтересны, в пятом Авалон нашла, помимо бумаг, кинжал-баллок с изящной резной рукоятью и лезвием с выгравированными символами, а в шестом, наконец, то, что искала — толстую тетрадь в кожаном переплете. Водрузив тетрадь на стол, Авалон раскрыла ее посередине. Потом пролистала назад — страницы шушукались, пересказывая ей различные детали дел мадам Монтре — и замерла, найдя год своего поступления. Чернила уже немного выцвели, но слова, ими написанные, остались недвусмысленными. В тот год из их деревни поступили только три девочки. Одна спустя год умерла от черной скверны, а вторая, закончив обучение, вышла замуж за графа дес Муэрдо.

Эстела тоже в порядке, учится. Да там же, где и ты. Она ж писала, что видится с тобой постоянно.