Гранат и Омела (СИ)

Однако сладкий миг ее безмятежного сна прервался из-за боли. Авалон резко открыла глаза, ощутив, как ее стащили с постели за волосы. Взвизгнув, она попыталась отбрыкаться, но, когда увидела Каталину, замерла в ужасе. Она наклонилась так близко, что Авалон увидела красные следы от пальцев на ее шее, искусно скрытые горгерой. Искусно да не слишком. К тому же, горгера до сегодняшнего утра была украшением исключительно мужским. Авалон, несмотря на головную боль от выпитого вина, почему-то не ко времени подумала, что этот образ королевы наверняка задаст новый виток моды, которая сменялась во дворце, как приступы простуды.

— Тебе, дрянь, всего лишь нужно было потерпеть несколько минут! — закричала она.

Сердце Авалон рухнуло куда-то вниз.

— Ты живешь моей милостью! А ты решила сделать из меня идиотку?! — завизжала Каталина и отходила ее по лицу.

Щеки пылали, под глазом кожа разошлась. По скуле потекла кровь. Авалон резко дернулась, вырываясь из хватки королевы, и оставила в ее кулаке прядь черных волос. От крика Каталины проснулся Бас. Едва соображая спросонья, он выхватил меч из ножен, валявшихся у кровати, и направил его на королеву. В покои ворвались гвардейцы, обнажив мечи. Но несмотря на то, что вооружены были мужчины, опасная битва разгоралась между женщинами.

— Ты продала меня! — совладав с дрогнувшим голосом, ответила Авалон. На глаза набежали слезы. — Предала, хотя обещала защищать!

— Предала? — возмутилась Каталина, делая шаг вперед. Авалон шагнула назад. — Да кто ты такая, чтобы упрекать меня?! Деревенская тупица, которой повезло оказаться в моем окружении! Кем ты себя возомнила? Ты — вещь короны, и не более того!..

Авалон будто ударили в висок. Она чуть не упала на подогнувшихся ногах. Слова Каталины не были для нее чем-то невероятным, она была во всем права, но Авалон не ожидала такой ненависти в ее голосе.

— Эй, сестрица, давай успокоимся. — Бас отбросил меч, чтобы не выглядеть изменником, направляющим лезвие на собственную королеву. — Ты можешь осмотреть простыни и убедиться, что все в порядке.

Эта фраза предназначалась для обескураженных гвардейцев — любопытных, подневольных ушей, которые вскоре разнесут сплетни по всей столице. Лучше пусть они рассказывают о пикантном склоке двух женщин, которые рассорились из-за невинности невесты, а не о том, что королева расплачивается со своими любовником другими женщинами. Учитывая присутствие девлетлю Саада даже простой слух о вовлеченности королевы в отношения с Дубовым Королем мог запросто аннулировать помолвку.

Авалон видела, что гнев Каталины никуда не исчез. Она готова была избить ее прямо сейчас, но все-таки медленно подошла к кровати, откинула одеяло и вгляделась в кровавое пятно. Потом одела покровительственную улыбку и громко сказала:

— Ну что же, это другое дело. — Повернувшись к Авалон, она с наигранной мягкостью добавила: — Буду ждать вас на завтраке в золотом зале. Не опаздывайте.

Оправив платье, она направилась к выходу. Гвардейцы, все это время внимательно вслушивавшиеся в разговор, резко сделали выражения своих лиц похожими на каменные маски и расступились. Королева ушла, забрав их с собой. Дверь захлопнулась.

Авалон все-таки оступилась и осела на кушетку. В ушах гремели слова Каталины и гудел собственный страх. Горло пересохло, а по спине катился холодный пот.

— Не переживай, мы со всем справимся, — шумно выдохнув, произнес Бас и присел у ее ног. Он взял Авалон за руки и, видимо, почувствовав, как она дрожит, крепко стиснул. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этот жирный боров до тебя не добрался. Каталина все равно не сможет подложить тебя под него. Она не пойдет на такой скандал. Ее оружие — это крики и обвинения. Закрой свое сердце от них, слушай себя.

Бас постучал по ее виску, поднялся и поцеловал ее в лоб.

— Давай собираться, чтобы кузина не испортила нам хотя бы завтрак.

Авалон не успела ничего ответить, когда Бас сменил тему:

— Я приказал своему портному пошить нам похожие наряды. Нет, не смотри на меня так, не как у виконтов дель Лесса! Это положительно вульгарно! Все более утонченно, сейчас увидишь!

Бас отправился вызывать служанок, которых, скорее всего, сдуло королевским циклоном. А Авалон осталась в комнате, едва сдерживая слезы. Не только от осознания, кем является Каталина, но и от доброты Баса. Она понимала, что не заслуживает его преданности, однако ей все равно было безумно приятно, что на ее стороне остался хотя бы один человек, которому можно доверять.

Бас вернулся вместе со служанками, и Авалон утянул водоворот нового дня придворной жизни. Их облачили в наряды, перекликающиеся деталями: слегка видневшаяся подкладка рукавов с эмблемами герцога де Варагуа, — титул, который носил Басилио рей Эскана, — зеленым гранатом с красными зернами, и брошь в виде того же символа на лацкане его хубона; пурпур драгоценных камней в отделке ее юбок и пурпур ткани на его коротком плаще; жемчуг, расшитый по вороту у Авалон, и жемчужные пуговицы у Баса.