Гранатовый срез

— Не надо, пусть на свежем воздухе побудет.

Тасуев подвел старика к лавочке, подпиравшей хлипкий, покосившийся сарайчик и осторожно усадил.

— Воды принеси, — сказал Калашников, — найдя в коробке таблетки нитроглицерина…

Тем временем в воротах показался автоматный ствол и краешек прищуренного глаза Мухина.

— Все нормально, — бросил Хасан пробегая мимо собровца.

— Тебя кто-то спрашивал? — нахраписто обрезал его спецназовец. — Шеф? — боец пристально посмотрел на командира.

— Все чисто, — произнес условную фразу Колдун.

Мухин, опустив оружие, сделал отмашку за воротами. Калашников заметил, как в щели забора дрогнула пулеметная мушка, послышался щелчок предохранителя — Антонов тоже отключился.

Если бы еще секунду не прозвучало контрольное слово 'чисто', то перекрестный огонь спецназовцев вспорол бы брюхо каждого, кто угрожал или мог угрожать командиру. Случаев, когда чеченцы хитростью и коварством брали федералов в заложники, была тьма-тьмущая. Со спецами такие фокусы не проходили.

Между тем почтенный Абу Умар пришел в себя и даже попытался приподняться со скамейки.

— Сидите, сидите, — остановил его Калашников, — двигаться не нужно.

— Неудобно, — повел седой бровью старик, — в дом пригласить полагается.

— Все удобно, — мы с вами и здесь можем поговорить, — я постараюсь долго не утомлять вопросами.

— Ну хорошо, — согласился чеченец, — спасибо за помощь. Теперь можешь спрашивать. Что знаю, расскажу, чего не знаю, обманывать не стану.

— Отец, меня интересуют две вещи, — Колдун посмотрел на Тасуева.

Хасан поставил стакан на лавочку и, состроив недовольную гримасу, отошел в сторонку. Впрочем, не так уж далеко.

— Мне люди не мешают, — сказал старик, — у меня от них секретов нет.

— Тут дело такое, не обязательно каждому знать. Я хотел вас расспросить о Светлане Берцовой, Славиной жене.

— А что ты о Светлане хотел узнать? — в свою очередь поинтересовался Абу Умар.

— Да все: как жила, с кем жила, почему в лагерь попала, что там делала, был ли у нее жених.

— А тут и рассказывать нечего, — крякнул старик. — Хорошая девочка из хорошей семьи: мать врачом была, отец военным, у нас еще при Советской власти работали. Разбились на машине ночью. Света одна осталась. Когда вся эта заваруха началась, здесь ни власти, ни работы — только боевики вокруг. Соседка Марьям пристроила ее на кухню в басаевский лагерь. У нее там сын в охране служил. Хорошее место, всегда с продуктами.

— А что у сына были на Светлану какие-то виды? Ну, в смысле, дружили они?

— Не знаю, у Гелани тогда своя невеста была, местная, чеченка. А со Светой, конечно, дружили, но по-соседски.

— В таких делах всегда начинается по-соседски, а потом, смотришь — уже по-взрослому. Тем более что у вас несколько жен иметь разрешается.

— Оно так, — согласился старик, — но наши мужчины должны мусульманок в жены брать, из другой веры нежелательно.

— Разве обязательно в жены, можно и просто.

— Наверное, можно. Они мне об этом ничего не рассказывали, а сам я не видел, обманывать не хочу.

— Чем этот Гелани в лагере занимался?

— Я же говорю, охранником был, пленных сторожил.

— А как Светлана с Берцовым познакомилась?

— Она на кухне работала, в зиндан еду носила, тогда и познакомились. У Светы подружка жила в том городе, откуда Слава приехал. Сама тоже собиралась потом в Россию перебираться, на этом и сошлись.

— Говорят, в лагере, пленных в террористы вербовали — это правда?

— Я не слышал, ничего сказать не могу. Тебе с Гелани надо встретиться, он там все своими глазами видел.

Колдун внимательно посмотрел на старика. Интересно, он в самом деле считал, что у боевиков есть специальные охранники, которые только тем и занимаются, что сторожат зинданы? Или просто чеченец старался преуменьшить вину соседа? Нет у бандитов, дедушка, штатных конвоиров, нет! У них все воюют, даже сапожники, поэтому ваш Гелани, такой же волчара, как и все остальные. Сейчас, наверное, сидит где-нибудь в горах и выжидает, когда здесь все успокоится. А, может, и на большую землю давно смотался. Кстати — это вероятнее всего.

— Он сейчас не России живет? — аккуратно поинтересовался Колдун.

— Не знаю, — качнул головой Абу Умар. — Но Марьям как-то просила, чтоб он съездил в Гансолчу, хозяйство поправил, у них там свой дом.

— Адреса у вас нет?

— Нет, — развел руками старик.

— Жалко. А сами откуда Славу знаете?

— Света, когда из лагеря его привела, сначала у меня прятала. Несколько дней здесь жил, потом дальше пошел. Хороший был человек, работящий, сам еду готовил, порядок в доме наводил.

— Как ей удалось его вытащить?

— Через Гелани, конечно, одна бы не смогла. Тогда весь лагерь в горы перебрасывали, ваши уже наступали, неразбериха была, суета, вот под это дело и вывели.

— А что с другими пленными?

— Тех, кто согласился веру поменять, с собой забрали. А остальных, не знаю, может, расстреляли.

— Так женился Гелани на своей невесте или нет?

— Э, — цокнул языком старик, — не успел. Родственники у нее за границей нашлись, уехали они всей семьей.