Гранд-отель «Европа»

Хозяин соседней сувенирной лавки, китаец, тоже не говорил по-итальянски, но сообщил, что владелец магазина муранского стекла — его родственник. Если я пожелаю, он добудет для меня скидку. Да я не о том спрашивал, дружище. Цветочный магазин, цветочник, цветы? Ах, цветы… плохой бизнес. Туристы цветов не покупают. В гостиничной комнате их не поставишь, а сувенира из них не выйдет — завянут еще до того, как вернешься домой. Немудрено, что такой магазин обанкротился. Помещение за относительно небольшие деньги досталось родственнику китайца. Но он готов предложить мне прекрасные искусственные розы, у него и флуоресцентные найдутся.

Новый план. Я взглянул на часы. Было уже поздно. В Каннареджо точно не успеть. Единственным реалистичным вариантом оставался кампо Сан-Сальвадор. Я проверил маршрут по мобильному. Ну вот, этого-то я и боялся! Самый быстрый, а точнее, единственный путь лежал через мост Риальто. Выходило, что нужно пройти в направлении церкви Сант-Апонал, а оттуда свернуть к Гранд-каналу, к набережной рива дель Вин, упирающейся в Риальто. Я пошел бы тем же путем и сам, и гугл-карты подтверждали: альтернативы нет — по крайней мере, если снова не сесть на вапоретто. Судя по картам, дорога занимала шестнадцать минут. Но она пролегала через туристическое сердце города — рай праздношатания и потребления, мотор венецианской экономики.

Хотя туристы только и делают, что останавливаются тут и там, им и в голову не приходит остановиться и подумать о том, как их остановки мешают местным жителям, пытающимся вести нормальную жизнь. От избытка свободного времени люди раздаются вширь. Вместо того чтобы подтянуто и оперативно передвигаться от пункта отправления к цели и от дела — к встрече, они в своей праздности расплываются, запруживая целые переулки. Их бесцельное шатание — все равно что холестерин, нарушающий кровообращение города и приводящий к инфарктам. Их существование — помеха. Иx присутствие — безответственная оккупация ценного пространства. Естественность, с которой они присваивают себе право перекрывать чужие улицы, — неслыханная наглость. В благодарность за оказанную им — совершенно незаслуженно — честь краешком глаза узреть величие и красоту этого города им следовало бы свести свое присутствие до минимума и, смущенно извиняясь и пристыженно потупив взгляд, жаться к стенам домов. Вместо этого они в одном исподнем, уверенно переставляя полуголые ноги, захватывают площади и наводняют улицы своим беспардонным массовым эгоизмом.

На причале отеля «Маркони», на набережной Гранд-канала, лежали на солнце парень в плавках и девушка в бикини. Я засомневался, не сделать ли им замечание. Тот вопиющий факт, что они, похоже, понятия не имели, где находятся — на Гранд-канале, пульсирующей артерии блистательной Светлейшей республики, в окружении дворцов из поющего хрусталя, в стенах которых гусиным пером были начертаны мысли, сформировавшие наш мир, — и что они с ленцой как нечто само собой разумеющееся присвоили это волшебное место, превратив его в пляж, — этот факт возмущал меня до глубины души.

Им бы почтительно взирать на чеканные фасады в вечернем платье и с цилиндром в руке, но вместо этого они раскинули свои жирные, обожженные солнцем телеса прямо на пороге. Им бы сжаться в комочек смирения, бормоча извинения и благодарности, но вместо этого они считают своим неотъемлемым правом занимать это пространство. Им бы устыдиться, осознав свою полную ничтожность по сравнению с теми, кто все это построил, но вместо этого они валяются тут, наслаждаясь отпуском.

Их поведение требовало телесного наказания. Так уж вышло, что в этом деле наш древний континент может похвастать богатой традицией. Я представил себе, какой благородной задачей было бы привить этим двоим основы исторической грамотности с помощью старых добрых пыточных методов Средневековья.

В качестве невинной увертюры мы могли бы начать с груши страданий. Это маленький элегантный металлический инструмент в форме тюльпана с закрытыми лепестками. Напоминает очаровательный сувенир для туристов. Вставляем его в рот. Затем медленно поворачиваем винт на кончике стебелька, в результате чего четыре лепестка раскрываются, а железный тюльпан медленно расцветает. Полость рта растягивается до предела, сокрушая челюсть. При желании грушу страданий можно применять и анально — процедура, на которую всем своим видом напрашивались солнцепоклонники.