Гранд-отель «Европа»

Один-единственный раз я вступил в спор, указав на то, что у Александра Македонского не было свидетельства о рождении, и потому трудно сказать с уверенностью, в какой части древней Македонии он родился, причем Македония в античные времена считалась глухоманью на периферии истинной Эллады, и, вообще-то, когда отец Александра напал на Грецию и завоевал ее, его восприняли как иностранного агрессора. Я добавил, что Александр действительно получил стопроцентно греческое воспитание, сам называл себя борцом за греческую культуру и мстил за нее ее смертельному врагу — Персии, но что это типичная гиперкомпенсация человека, страдавшего комплексом неполноценности, оттого что он родился в аграрном захолустье, на дальней окраине истории. Один-единственный раз я попытался все это изложить, но тотчас понял, что второй раз делать это не буду. Во все последующие поездки я ограничивался тем, что подтверждал, к их полному удовольствию: Александр Македонский уж точно не славянин. Потому что это самое ужасное, кем может быть человек в глазах грека: славянином.

А теперь именно славянские тараканы установили на центральной площади своей столицы гигантский памятник Александру Македонскому. На такой памятник невозможно не обращать внимания. Это Скопье показывало Греции средний палец высотой в восьмиэтажный дом.

3

На следующий день, продолжив исследование города при дневном свете после спокойного утра, когда я дал лишь несколько коротких интервью в связи с фестивалем и македонским изданием моей книги, я обнаружил, что парадные фасады, недавно возведенные в качестве декораций вдоль северного берега реки, не только служат целям украшательства, но и выполняют еще одну функцию. Обойдя их и двигаясь в сторону центральной площади, я обнаружил, что за барокко и классицизмом прячется целый квартал старой одноэтажной застройки с торчащими к небу минаретами. Накануне я их не заметил, потому что исламские памятники не подсвечиваются и потому что никто и не хотел, чтобы я их увидел. Сияющие фасады, имитирующие архитектурные стили из прошлого Европы, были построены для того, чтобы скрыть старый мусульманский район.

Единственный старинный из всех мостов связывает центральную площадь с отнюдь не пышным противоположным берегом реки, где я ожидал увидеть мусульман и после националистического китча и ностальгических подделок надеялся встретиться с грязноватой, потрепанной реальностью. Но и этот переход от выдуманного властями Скопье к настоящему городу оказался затронутым пропагандой. Путь, мост и взгляд ведут пешехода от конной статуи Александра Македонского к еще более огромному памятнику его отцу, Филиппу II. Филипп II изображен в виде стоящего во весь рост гиганта, который держит левую руку на рукояти меча, а правую, сжатую в кулак, поднимает к небу. Он был завоевателем Греции, и его грандиозная бронзовая фигура есть объявление новой войны этой стране. Когда идешь от сына к отцу, видишь справа от старого моста на берегу реки недавно построенное здание Археологического музея Македонии, который уже одними только суровыми дорическими колоннами и золотыми буквами на фасаде стремится быть памятником той сверхцивилизации, которую навязали миру армии двух героев.

А на полдороге от сына к отцу, на площади по ту сторону моста, стоит скромных размеров памятник матери Александра, Олимпиаде, которую звали также Миртала. По воле случая, основанного на тщательных геометрических расчетах, этот памятник оказался в точности напротив православной церкви Святого Семейства. Расположение всех трех скульптур на одной оси, центр которой находится рядом с этой церковью, намекает на связь между Марией и Олимпиадой, Иосифом и Филиппом и, главное, между Александром и Сыном Божьим. Хотя великий герой умер больше чем за триста лет до рождения Христа, здесь его тихонечко вписали в христианскую традицию. Александр не только родился в бывшей югославской республике Македонии, он был к тому же христианином. Мне следовало проникнуться этой мыслью, прежде чем ступить на грязные улицы исламского района.