Грани Обсидиана

— Сейчас наемся и спать лягу… просплю целые сутки!

— Безлунной тебе ночи.

— И тебе.

Бэрин поглядел ей вслед. Хорошо бы сутки — за это время Фэрлин примет решение. Если еще и Найна вмешается — быть серьезной драке и даже убийству.

Вернулся в комнату, пристально изучая свои руки. Никакой разницы ни во внешнем виде, ни в силе пока незаметно… да верно ли Найна справилась с порчей? Или все будет возвращаться столь же медленно и незаметно, как и уходило?

Лисса стояла на том же месте; кажется, даже с ноги на ногу не переступила. Тоже глядела то на его руки, то на его лицо — молча и тревожно. Он хотел помучить ее неведением, но сжалился:

— Все хорошо.

Так как она продолжала таращить на него светло-карие глазищи, добавил:

— Найна сняла с меня твою порчу.

Лисса неожиданно схватила его за руки; разглядывала, поворачивая так и эдак, словно выискивая остаточные следы проклятья, потом с длинным вздохом потянула к себе и уткнулась лицом в ладони. Бэрин подумал: сейчас расплачется, — нет, просто молча, горячо дышала ему в руки.

— Эй, — пробормотал он ей в затылок. Волосы ее были мокрыми, слабо пахли какой-то травой — хорошо, Берта выдала мыло без своей любимой лаванды. — Ты чего?

Лисса вскинула голову. Глаза, против ожидания, не мокрые — а вообще плачут ли лисицы? Сказала:

— Хорошо. Я боялась за тебя.

Не-ет, ее глаза вовсе не светло-карие и не желтые, как он ее поддразнивал: медовые, янтарные, а в янтаре живут и дышат мошки-зрачки…

— Лисса, — пробормотал он, перехватывая уже ее руки. Пальцы скользнули с запястий по длинным рукавам платья, легли на тонкие плечи. Девушка не отстранилась, глядела вопросительно: он позвал, вот она и ждет — зачем позвал? — Лисса… А ты целовалась когда-нибудь?

Глаза еще не успели испугаться, когда он прикоснулся к ним губами. Зато губы были испуганными…

* * *

Я пыталась спрятать Рыжика от Берты: а вдруг женщина испугается? Она же не знает, что он безвредный… Но нет, Берта пошла с ним за ручку, воркуя, как над обыкновенным человеческим ребенком. Волк поглядел им вслед, повел плечом и, перехватив блюдо с пирогом поудобнее, сказал хмуро:

— Пошли, что ли.

В комнате Берта сразу запричитала, принялась собирать раскиданную вчера мной одежду. Повеселевший Рыжик устроился с пирогом в кресле Бэрина. Сам хозяин уселся на кровати, никак не отзываясь на укоры Берты. Бедный Бэрин! Все время ему достается — от меня и за меня — от Берты, Зихарда, сегодня еще чуть не подрался с родным братом. Я содрогнулась, представив, что бы произошло, если б они действительно обернулись и сцепились… А вдруг бы один убил другого? Нет-нет-нет, снова я начала придумывать плохое!

Покончив с уборкой, Берта взялась за меня: мол, я и грязна, и хожу в чем попало… Ну да, волосы растрепались, не до того было. Да и платье — я потрогала подол — еще до конца не просохло, порвано, а на груди к тому же располосовано когтями Зихарда.

Я с удовольствием — после ледяного-то Обсидиана — залезла в теплую душистую воду. Берта даже помогла мне вымыть волосы. Она молча разглядывала мои синяки, ссадины и царапины — словно пересчитывала. Спросила — очень тихо, одними губами: «Это ведь не Бэрин, нет?» Я честно ответила, что нет, разве что первая ссадина — когда он толкнул меня. Берта поджала губы и больше ничего не спрашивала.

Сытый и силком вымытый Рыжик быстро уснул на кровати. Похоже, хозяину это не понравилось, но он ничего не сказал, да и мы здесь ненадолго — лишь до решения Лорда Волков. Я уже устала бояться и не буду думать, каким окажется это решение: пока у нас с Рыжиком есть еда, крыша над головой и новая одежда. Вот и буду радоваться этому. Я расчесывала волосы и изо всех сил радовалась, пока Бэрин не подозвал меня к себе.

— Ты правда хотела украсть Интиного ребенка?

Я — хотела?

А ведь Бэрин сам, не задумываясь, забрал бы жизнь моего брата взамен жизни волчонка… Конечно, ведь ни я, ни Рыжик — не Волки, так… Звери.

За месяцы, проведенные среди людей и оборотней, я изучила выражения их лиц, а больше всего, оказывается, изучила Бэрина. Если из-за проклятых рукавиц он недоумевал, обижался, злился, то сейчас Бэрин был очень, очень мрачен. А ведь он, как и Фэрлин, хотел меня вчера убить за свою… Инту. Почему заступился сегодня?

— Но вместо этого ты убила его, — задумчиво сказал Бэрин. — Почему?

Ах, если б я сделала это раньше! Давно, давно, еще в самом начале… Не было бы… ничего бы не было…

— И вас с братом тоже бы уже не было, — сказал Бэрин.

Он обернулся к двери чуть раньше, чем раздался уверенный стук. У меня упало сердце — уже?

— Не двигайся! — приказал Бэрин. По пути к двери подобрал и распотрошил какой-то мешочек — сильно запахло любимой Бертой лавандой. Я едва не расчихалась.

— Фу-у! — услышала я из коридора. Леди Найна. Бэрин почему-то не пустил ее в комнату. Я неподвижно стояла на месте, прислушиваясь, но не различая слов, и поглядывала на спящего Рыжика. Бедный, намаялся, спит без задних лап…