Граница

Внизу шло прежнее веселье. Англичанин успел собрать вокруг себя целый цветник из дам, которые внимали каждому его слову. Шорох вееров, шелест разноцветных юбок, духи на любой вкус, худышка или толстушка, черноглазая и смуглая или беленькая, бледненькая, как акварельный рисунок, сильно разведенный водой – только выбирай! Господин Уивер наслаждался этим обществом и охотно отвечал на вопросы, как мужчин, так и женщин. Рассказывал он о далеких индийских обычаях, и когда послышался томный голос баронессы Катоне, Уивер обернулся к ней, да так и прикипел к ней взглядом. Йохана кольнула фривольность, появившаяся в голосе у англичанина, и он сам не заметил, как нахмурился.

София незаметно появилась в дверях, успев шепнуть пару слов лакею, стоявшему у темной деревянной панели, которыми была отделана зала, и чинно села рядом с хозяевами. Она нарочно не глядела на Йохана и только один раз за весь вечер неожиданно ободряюще улыбнулась ему.

Вернуться домой пришлось уже после полуночи, когда только самые стойкие остались в доме у господина фон Бокка, чтобы составить карточную партию. Йохан вежливо отказался от приглашения, пообещав, что присоединится к господам в следующий раз. Карт с него пока хватило.

Диджле был необычно задумчив. Он со вздохом сказал, что его никто не узнал, но, видимо, памятуя его же поступки, слуги чурались его, обращались опасливо, как с чумным.

- Они заставили подавать мне еду несчастную сироту, - мрачно заметил он, поглаживая рукоять кинжала за поясом. – Она лишилась дара речи от страха. Я говорил с ней. Она только улыбалась. Скромный цветок в саду Аллаха!

- Красивая? – Йохан думал о своих делах и задал вопрос просто так, но Диджле поперхнулся от неожиданности.

- Ее красота нежна, - ответил он после некоторых колебаний. – Я спрашивал о моих ловчих птицах, но она ничего не ведает. Или не смеет отвечать.

Осман вздохнул и замкнулся в себе, нахохлившись, как мокрая галка.

Первым, кто их встретил в «Львиной голове», оказался вездесущий господин Уивер, который сидел внизу, в полутемном пустом зале, пил вино и курил длинную изогнутую трубочку, будто ему было мало угощения у фон Бокков. Сонный слуга стоял у него за спиной. Он время от времени таращил глаза и гримасничал, чтобы не заснуть. Шутки господина Уивера вводили его в магнетическое состояние, и он всякий раз неуверенно и подобострастно хихикал, в надежде, что рано или поздно попадет в лад. Диджле ощетинился, как только увидел господина Уивера, но промолчал.

- А! – нисколько не стесняясь, поприветствовал их Уивер. Глаза у него заблестели, и он радушно указал трубкой на место рядом с собой. – Господин барон Белоручка! Присядьте. Я угощу вас хорошим крепким табаком, не теми измельченными листьями малины, которыми вы потчевали меня в дороге. Жаль, в этой глуши не найти курильни или человека, который знает толк в индийской хукке. Удивительная вещь! Прочищает голову лучше ведра холодной воды.

- Я поставлю воду для омовения, господин, - сухо произнес Диджле, когда Уивер замолчал. Йохан кивнул, и осман с мольбой взглянул на него; «не разговаривайте с этим нечестивцем, мой господин», но вместо того, чтобы послушаться, Йохан отдал ему шпагу и сел рядом с англичанином.

- Это другое дело, - одобрительно заметил тот. – Хотите выпить?

Диджле с отчаянием взглянул на хозяина.

- Благодарю. Но я уже достаточно пил сегодня.

Осман посветлел взглядом, и Йохан сделал ему жест идти.

- Смотрю, ваш слуга вас школит, мистер барон, точно маленького мальчика? – поинтересовался Уивер, как только Диджле исчез наверху. – Шучу, шучу. Это просто так забавно.

- Вы до сих пор не извинились за ваше глупое поведение в пути, - напомнил ему Йохан.

- А, это… Ерунда, - Уивер махнул рукой и чуть покачнулся. – Вы же мне друг, верно? Какие между друзьями могут быть счета?

Он наклонился к Йохану и крепко сжал ладонью его плечо.

- Знаете, Фризендорф, - доверительно сказал Уивер и заглянул ему в глаза. – Я бы мог сейчас припомнить вам мое пропавшее вино из рук баронессы. И ваш нелепый… Слышите? Я настаиваю на этом! Нелепый гонор. Вас будто только что выгнали из дворца, где люди шагу не могут ступить без правил. Но я прощаю вас. Да-да. Прощаю. Давайте лучше поговорим о сегодняшнем вечере. Как вам местные дамы? – он наконец-то отпустил Йохана. – Некоторые из них соскучились по мужскому вниманию, верно?

Йохан вздохнул и подпер подбородок костяшками пальцев.

- Уверен, многие из них будут рады уронить перед вами подвязку, как говорят французы, - скучно заметил он.

- Какой вы зануда, мистер Неженка. Иди-ка ты отсюда, братец, - последнее относилось к слуге. Тот благодарно поклонился, выставил руку вперед, и Честер покопался в кармане кюлот, чтобы высыпать на раскрытую ладонь пару крейцеров. – Но принеси еще вина, слышишь? А вы, говорят, положили глаз на баронессу Катоне?

- Уже говорят? – Йохан почувствовал, что недооценил Софию фон Виссен и ее длинный язычок.