Граница

– То есть как только я смогу видеть чертову дорогу, – уточнила Ханна.

На худой конец, у нее теперь две фары… Правда, одна из них, правая, светит довольно тускло.

– Да, как только вы сможете видеть чертову дорогу, – согласился Этан.

Он двинулся по проходу к своему месту рядом с Никки, но сесть не успел: девушка поднялась на ноги. Теперь Никки боялась его, очень боялась, ведь она понимала, что отныне перед ней уже не Этан, не тот Этан, который выходил из автобуса вместе с Джоном Дугласом. Она знала, что он не причинит ей вреда – это было очевидно, – но теперь в нем ощущалась некая особая странность, отчего девушка приходила в смятение.

В глазах ее стояли слезы.

– Ты увел его отсюда, – сказала она, – и даже не дал как следует с ним попрощаться.

– Для него пришло время, – спокойно ответил Этан.

Слеза скатилась по ее щеке на подбородок, и сердце его, гоняющее кровь по жилам и поддерживающее все органы и системы в рабочем состоянии, сжалось от печали: эта девушка до самого конца держалась за Этана-человека, а теперь поняла, что должна проститься с ним навсегда. Она и без того пережила много утрат. Душа ее переполнена ужасными, трагическими картинами былого. Их души лишь на мгновение соприкоснулись, и он ушел, поскольку свой долг исполнил.

– Он понял, что я уже готов действовать, – сказал ей новый Этан.

– А я нет. И никогда этого не пойму. Было жестоко не оставить его в живых.

Ну как ей объяснить, что без его вмешательства Этан как человек был бы давно уже мертв? Что это дело огромной важности, космического масштаба… да, пусть даже сопряженное с безжалостной жестокостью, но его надо довести до конца и остановить войну ради того, чтобы не был уничтожен весь род людской.

Объяснить ей это было невозможно.

– С этого момента я должен был полностью взять в свои руки управление его организмом и разумом. Всеми рефлексами, нервной системой… словом, всем безраздельно. Просто нельзя допускать, Никки, чтобы он тоже участвовал в этом.

– Не смейте называть меня по имени. – Она с отвращением, не сходя с места, отшатнулась от него. – Вы меня жутко пугаете.

Что ей на это сказать? Нечего. Это была правда, высказанная искренне и от чистого сердца.

– Я сяду вон там, – сказала Никки.

Вся дрожа, она двинулась по проходу и села прямо за Дейвом.

Этан сел на свое место. Выглянул в окно и увидел, что дождь стихает и скоро совсем прекратится. Буря миновала, но впереди их ожидает еще не одна.

Ханна завела мотор, включила фары, потом дворники. Они все так же отвратительно скрипели и стонали, но стекло чистили исправно. Правда, в том, что они продержатся долго, она сильно сомневалась.

– Думаю, можно ехать, – сказала она. – Все готовы?

Ответа не последовало.

– Пошел! – скомандовала Ханна хриплым шепотом.

Автобус медленно тронулся: проезжая мимо мертвого тела, лежащего на встречной полосе, Ханна постаралась объехать его как можно дальше.

Им надо было найти автозаправку, и как можно скорее. Но такие скоростные трассы хороши были тем, что даже в горах здесь находилось много съездов и много автозаправочных станций с дизельным топливом для дальнобойщиков. Не прошло и двадцати минут, как в свете фар они увидели съезд с трассы, точнее, въезд на нее, поскольку они ехали по встречной полосе, ведущей не на запад, а на восток. Ханна спросила Дейва, стоит ли попытать счастья здесь.

– Конечно, – ответил он, – давай попробуем.

Ханна свернула на стоянку для большегрузов. Здесь все еще стояли брошенные грузовики и несколько легковушек. Кто знает, что случилось с их владельцами? Дейв с фонариком выяснил, что оба резервуара с соляркой открыты и пусты, поэтому Ханна развернулась и проехала по трассе дальше, пока не увидела автозаправку «Шелл». Но и здесь все дизельное топливо было слито. Дейв вынул обратно свой шланг, вернулся в автобус и велел Ханне гнать дальше.

На другой стороне трассы попалась автозаправка «Филлипс-66». За ней фары автобуса высветили очертания нескольких небольших домиков населенного пункта, окна в которых оставались темными. Этан почуял, что от одного из домиков тянуло отвратительным, тошнотворно-сладковатым запахом гниения и заразы. Почуять это, кроме него, никто не мог.

– Здесь лежбище серых, – сказал он.

– Ради бога, только не останавливайтесь! – взмолился Джефферсон, широко раскрыв глаза. – Поскорее уезжаем отсюда!

– У нас нет выбора, джентльмены, – сказала Ханна. – Топливо почти на нуле. Дейв, что будем делать?

– Черт побери! – ответил он.

Ханна остановила автобус под крышей, нависшей над двумя колонками с соляркой. Дейв почувствовал, как по спине у него поползли мурашки. Он не сомневался: если этот миротворец сказал, что здесь серые, значит так оно и есть.

– Сколько их? – спросил он.

– Не могу сказать. Но не один, это точно.

– Боже! – едва не завопил проповедник. – Почему мы все еще здесь?

– Решать тебе, Дейв, – сказала Ханна. – Только быстрее. Пока ждем, зря жжем горючее.

– Здесь нельзя оставаться, – сказала Никки дрожащим голосом. – Правда. Надо скорее уезжать отсюда.

– Оливия? – сказал Дейв. – Что скажешь?