Граница

Он пожал руку Дейву, но Дейв притянул его к себе и обнял, Ханна и Никки со слезами на глазах проговорили прощальные слова, а Джефферсон Джерико смотрел на них со своего сиденья и понимал, что одно сказанное им слово будет означать для него смертный приговор: гнев Дейва висит над ним, как дамоклов меч.

Миротворец с фонарем в руке подошел и встал рядом с Джей-Ди, а из глаз его, словно из затуманенного окна, выглядывал мальчик, которого знали под именем Этан. Был, конечно, момент испуга, когда его сменил тот, другой, но это мгновение быстро миновало, и теперь… он ощущал не страх, а покой и умиротворение.

Он вдруг вспомнил имя своей матери. Ее звали Нэнси, а коротко – Нэн. Но как же звали его самого?

Еще он вспомнил тот урок естествознания 3 апреля, как раз перед тем, как в класс вошла потрясенная миссис Бергсон из администрации школы и сообщила мистеру Новотны, что «деток» – именно так она выразилась – сегодня отпустят домой пораньше. «Что-то случилось, – сказала она мистеру Новотны. – Об этом говорят по всем новостям, везде, на всех каналах. Случилось что-то серьезное, и деток отпустят пораньше».

Выступление Этана перед классом с анатомической куклой было прервано как раз на том месте, когда он рассказывал о мозге, и он сильно разозлился, но и испугался тоже, потому что голос у миссис Бергсон дрожал и вообще она выглядела страшно напуганной.

– Я открою дверь сам, – сказал Ханне Джей-Ди.

Дверь открылась; затем он посмотрел на всех полными слез глазами.

– Чего мы только не пережили с вами вместе… а сейчас я просто прогуляюсь по парку. Удачи вам всем, и да хранит вас Бог. – Он сдержанно улыбнулся. – Вы настоящие герои, и я горжусь вами.

Опираясь на свою железную трость, он спустился по ступенькам на землю, и на него всей своей силой обрушился ливень. За ним спустился миротворец, направив луч фонарика на дорогу перед Джей-Ди, чтобы тому видно было, куда идти. Они двинулись вперед, и в какой-то момент, когда они продвигались в бушующей тьме по скоростной трассе I-70, по которой давно уже не ходило ни единой машины, мальчик, называвший себя Этаном Гейнсом, отправился в собственное странствие. Оно было чем-то сродни странствию, которое собирался предпринять Джей-Ди; странствие, из которого не возвращался ни один человек. Это было странствие в новый, таинственный, неизведанный мир, но миротворец предупредил Этана, что все будет хорошо, что ему больше ничего не надо бояться, ничего и никого.

– Я благодарю тебя за помощь, – сказал он Этану. – Ты – существо, наделенное силой и честью. В мире существует область, где отдыхают герои, после того как все их битвы закончены. Вы с доктором найдете там и покой, и умиротворение. Я обещаю тебе.

– Ничего, я в порядке, – ответил мальчик. – Страшновато, конечно, но совсем чуть-чуть, а так все нормально.

– Сейчас я тебя отпущу. Все остальное я сделаю сам, полностью воплотившись в твое тело. Ты меня понимаешь?

– Да, понимаю. Но… разве я так ничего и не узнаю про Белую Обитель?

– Узнаешь, – ответил миротворец. – Оба узнаете. Об этом тоже даю обещание.

Мальчик хотел было сказать, что не сомневается в том, что тот сдержит свое слово, хотя понимал, что говорить это вовсе не обязательно… но вдруг погрузился в сон, словно холодной зимней ночью оказался в теплой постели, и в голове мелькнула последняя мысль: когда он проснется, рядом будет тот, кто любит его, кто скажет ему «доброе утро» и поздравит с новым, радостным днем.

– Я думаю, дальше идти не стоит! – прокричал доктор сквозь шум непогоды.

– Да.

– Жаль, что не могу представить, какой ты на самом деле. Как ты выглядишь там, внутри.

– Если бы мог, ты бы очень удивился, – сказал миротворец.

– А с нами все будет хорошо? – спросил Джей-Ди, стараясь удержать равновесие под потоками ливня. – Мы переживем все это?

– Я на это очень надеюсь, – последовал ответ.

– Я тоже, – сказал Джей-Ди. – Защити их, если сможешь.

– Смогу.

– Ну, тогда прощай. Я сделаю то, что нужно, пора уже с этим покончить, иначе я просто захлебнусь в этой воде.

Мальчишеская рука на секунду ободряюще сжала руку Джей-Ди.

– Позволь выразить тебе величайшее уважение, – сказал миротворец. – Прощай, друг.

Больше говорить было не о чем, он повернулся и пошел прочь.

Джей-Ди крепко держался на ногах, и бушующая вокруг него буря, как ни старалась, не могла сбить его с ног. Он думал о Деборе, об их прекрасной совместной жизни в прежние, довоенные годы. И надеялся, что случится чудо: он снова встретится с ней и они продолжат совместную жизнь с той самой точки, когда все прервалось. Он отбросил свою арматурину в сторону. Она звякнула, ударившись о бетон, и этот звук напомнил ему удар колокола в городе, где он провел детство.

Джон Дуглас прижал гранату к груди, там, где сердце.

В последний раз вдохнул насыщенный влагой воздух земли, которую он покидает.

«Граница», – подумал он. И ему наконец стало легче при мысли, что сейчас он пересечет другую границу, за которой, несомненно, его встретит мир гораздо более совершенный, чем этот.

Джей-Ди выдернул чеку.

Глава 25