Граница

– Но он же оттуда, – последовал ответ, словно это в самом деле являлось ответом. – Если он может вызвать землетрясение, убивать этих монстров силой мысли… значит он может тебя вылечить. Разве не так, а, Этан?

Последние слова прозвучали как отчаянная мольба, что для такого твердокаменного человека, как Дейв Маккейн, можно было считать подвигом.

И ответ Этана стал ответом, который он получил, когда задал вопрос самому себе: «Можешь ли ты это сделать? Нет, не можешь». Но ему не пришлось произносить его вслух – за него ответил Джон Дуглас:

– Нет, Дейв, он не может этого сделать. Господи… как бы я хотел, чтобы он смог. Но если бы мог… тогда помог бы и тем трем нашим товарищам, которых мне пришлось…

Он секунду молчал, пытаясь успокоиться. Дождь продолжал барабанить по крыше автобуса, в горах метались вспышки молний.

– …пришлось оставить там, – закончил доктор. – И больше не просите его об этом. Он здесь у нас совсем для других дел.

Дейв уже открыл рот, чтобы возразить, собираясь переть напролом, как бык, который иной дороги не знает, но перевел взгляд с Этана на Джей-Ди и обратно… И понял, что чуждое существо, конечно, может творить чудеса, явиться на эту планету верхом на световом луче или через какой-нибудь портал из иного измерения, может воскресить земного мальчишку из мертвых или из полумертвых, заставить его снова дышать и управлять им, как куклой, дергая за галактические ниточки, чтобы он решил нужную задачу, может почуять под землей свежую воду или вызвать землетрясение, а также проделывать много других трюков, настолько превосходящих пределы человеческого разума, что технологические достижения и научные чудеса человека кажутся убогими детскими игрушками… Но вот спасти доктора Джона Дугласа, не дать ему превратиться в серого оно не способно. «И больше не просите его об этом, – сказал обреченный, – потому что он здесь у нас совсем для других дел…»

– Я хочу, чтобы ты хотя бы попробовал, – сказал Дейв, горящими глазами глядя на Этана. – Очень прошу тебя, попробуй. Исцели его. Не дай ему превратиться в одну из этих тварей.

Этан не знал, что ему на это ответить, но тут вдруг заговорил сам миротворец.

Мальчик снова услышал собственный голос, только интонация была чуть-чуть иная, в нем чувствовался иной жизненный опыт, иное знание, и в этот момент Этан сам стал слушателем.

– Я не знаю, как ты заразился, но доктор прав. Раз уж… так скажем, подхватил… остановить процесс невозможно. Средств для исцеления нет.

– Что… выходит, уничтожать живое ты можешь, а создавать не способен?

Дейв полностью отдавал себе отчет, с кем именно он сейчас разговаривает.

– Ты же засел в организме мертвого мальчишки! Ты же поднял его из мертвых, разве не так? – дуплетом выстрелил он.

– Он был не совсем мертвый, – ответил миротворец. – Его воля к жизни, его молодость и сила духа вполне подходили для моей цели.

– Ладно, проехали. А сам-то ты кто, дух, что ли, или еще что-нибудь?

– Я – сущность, которой вашим умом не постичь. Чтобы действовать, мне понадобилось существо из плоти и крови, и я воспользовался этой возможностью. Я знал, что пункт нашего назначения близок. Знать больше, чем это, для вашего разума вредно, это за пределами вашего понимания.

– Целиком и полностью согласен, – сказал Джей-Ди. – Я считаю, что мы как вид по сравнению с вами менее разумные существа.

– Оливия тоже права, – последовал отклик. – Всего я действительно не знаю и способен допускать ошибки. Я знаю, что на этой горе… вернее, в этой горе находится нечто весьма для вас важное, но что это такое – мне неизвестно. Мне также неизвестно, почему это имеет для вас столь жизненное значение. Но мне известно, что это действительно так.

– Ты говоришь, в горе? – задал вопрос Джефферсон. – Как это?

– Именно так, как я сказал. Нечто, что находится внутри горы. Вы все узнаете, когда доберетесь.

Миротворец обратил глаза – один синий, другой серебристый – к Джону Дугласу.

– Мне очень жаль, Джей-Ди, – сказал он с глубокой печалью в голосе. – Я не могу предотвратить то, что с тобой должно случиться.

Доктор кивнул. Грянул раскат грома, и с такой силой, что автобус задрожал от этого низкого рокота. Дождь продолжал поливать крышу и хлестать в окна. Чувствуя, как усугубляется его состояние, Джей-Ди понял – он не сомневался, что то же самое поняли и Оливия с Дейвом, – что уже к утру он будет страдать от мучительных болей, вызванных прогрессирующими изменениями в костном составе и всей телесной структуре его организма. Потом изменения пойдут быстрее, все человеческое в организме будет побеждено, патологические перемены возьмут свое, строение тела исказится до неузнаваемости, и человек превратится в отвратительное чудовище. Все это произойдет за два, самое большее за три дня, проведенные в страшных мучениях. Джей-Ди сам наблюдал такое превращение в Пантер-Ридже, в первый раз это была двенадцатилетняя девочка; и когда у нее стала отрастать еще одна голова, отец просто пристрелил ее. Для себя он такой участи не потерпит. Пришло время прогуляться под дождем.

– Черт побери!.. – тихо сказал он.