Граница

Дерримен ничего не сказал в ответ, но выслушал с предельным вниманием.

– И сайферы, и горгонцы хотят меня схватить и уничтожить, потому что уже знают, что я чужой, что я существо для них непонятное, – продолжал Этан. – А если не смогут меня захватить – а они не смогут, – им придется меня нейтрализовать, а иными словами, просто убить, и они ради этого готовы на все. Это тело можно уничтожить, но сущность мою уничтожить нельзя. – Так Этан ответил на вопрос, который собирался задать ему Дерримен. – Нет, я не могу вот так взять и перепрыгнуть из одного тела в другое… Чтобы полностью слиться с новой оболочкой и составить с ней единое целое, требуется время. А времени у нас больше нет, сэр. Для меня и для всех нас чрезвычайно, жизненно важно, чтобы я попал на объект S-4. И нашел там… я еще сам не знаю, что именно, но там должно быть что-то такое, чем я мог бы воспользоваться.

– Я уже говорил, что президенту нельзя…

– Тогда весь ваш мир ждет гибель, – отрезал Этан. – Погибнет все, и вы сами, и вся ваша цивилизация. Я понимаю, вы не хотите подвергать его опасности, но другого выхода у нас нет.

– Да прислушайтесь же к его словам, – воззвал к Дерримену Джефферсон умоляющим голосом. – Прошу вас… прислушайтесь.

– Нет, – твердо ответил Дерримен. – Это вы послушайте меня. С Джейсоном Билем я проработал почти пятнадцать лет. Я был свидетелем его падений и взлетов – словом, чего только не повидал. Сейчас он едва держится, не говоря уже о его супруге. Они оба уверены, что дети их, скорее всего, погибли. И я ни за что не пошлю его туда на вертолете – вы только посмотрите, что творится в небе! Если сайферы и горгонцы так сильно хотят тебя уничтожить, то сбить вертолет – для них плевое дело. Нет. А теперь… Пойдемте в столовую, там вы сможете перекусить. Ты сам-то употребляешь пищу?

– Этот мой организм нуждается в ней.

– Господи, если бы только это могла видеть моя школьная учительница биологии! – сказал Дерримен, лицо его сморщилось, и Дейв подумал, что он вот-вот расплачется. – Надеюсь, она скончалась до того, как все это началось!

– Значит, так вы встречаете конец света?

– Что?

– Конец света не под фанфары, а распустив нюни[16]?

Уставившись в пол, Дерримен какое-то время молчал.

– Итак, в столовую, – проговорил он наконец, поправляя очки. – Лично я сейчас иду в столовую. Предлагаю пойти со мной, тем более что охрана все равно не позволит вам оставаться здесь без меня.

Он направился к двери, открыл ее и дождался, когда они не потянулись к выходу, как безропотные, безмозглые солдатики.

Глава 31

Наконец-то миротворец обнаружил здесь кое-что такое, чего ему, похоже, очень не хватало. Жидкость под названием «кофе». Он сделал глоток и сразу понял, как прекрасен этот напиток. Черный, горячий, слегка горьковатый… Этан сразу почувствовал прилив энергии, если это слово здесь уместно. Он представил себе, как энергия напитка разливается по жилам присвоенного им чужого тела, и, сидя за столиком вместе с Дейвом, Джефферсоном и Оливией, он подумал, что ему очень нужна была эта встряска.

Оливия пришла к ним чуть позже, пробыв какое-то время в лазарете. Военный врач, деловитый, с короткой стрижкой, настолько короткой, что, казалось, череп его усыпан темными песчинками, осмотрел ее, смерил давление, проверил сердце и легкие, попросил, не двигая головой, одними зрачками последить за движущимся лучиком света, дал таблетку валиума и сказал, чтобы она прилегла в одной из соседних палат и отдохнула. А сам отправился к другим своим многочисленным пациентам, часть из которых принесли на носилках, а другие сами кое-как доковыляли до лазарета после нападения на Обитель. Оливия полчасика полежала, но потом ей показалось, что валиум подействовал, она чувствует себя довольно неплохо и ей можно уйти. Но перед уходом забежала проведать Никки и Ханну, которые тоже лежали здесь. Никки уже приходила в себя, ей было гораздо лучше, хотя из лазарета уходить не хотела. Ханна спала и во сне казалась постаревшей, исхудавшей и очень усталой; Оливия попросила у одной из сестер листок бумаги и оставила ей записку: «Ханна, я навещу тебя позже. Отдыхай, пока есть возможность, и ни о чем не думай. Поверь, все будет хорошо. С любовью, Оливия».