Граница дозволенного

Мы поехали к нему, в Верхний Вест-Сайд. В крошечном пентхаусе с просторной террасой, которая с наступлением холодов делалась абсолютно бесполезной, он предложил нам кокаин и выпивку. Лучший порошок в Нью-Йорке, разумеется, но мы отказались. Для холостяцкого жилья в квартире было слишком много зеркал, антиквариата и бархата. В скором времени мы, раздевшись, очутились в кровати — на этот раз Эсекьель позволил Хади поласкать его, но целовать не дал. Едва отдышавшись после бурного финала, наш хозяин поднялся с кровати и, заглянув в ванную, вернулся со стаканом пузырящегося алка-зельцера.

Мы вышли из метро, не доезжая одну остановку до Виллиджа, и отправились по ночным улицам пешком. Хотелось прогуляться. Мы шли под руку, плечом к плечу, быстрым шагом, чтобы не замерзнуть, зарывшись подбородками в поднятые воротники. На деревьях мерцали рождественские гирлянды. До праздника оставался еще месяц, но город за эти длинные по случаю Дня благодарения выходные уже успел принарядиться. В эту пору — час ночи — на Седьмой авеню мелькали только желтые такси, а на тротуарах было совсем пустынно, если не считать пробежавшей мимо девчушки с косичками, которая нырнула в ближайший подъезд. Что делает такая кроха на улице за полночь одна? Я положила голову на плечо Эсекьелю, и мы заговорили о Хади, на каждой фразе выдыхая облачко пара. Мне врезались в память две.

— Вот чудик, — смеясь сказала я.

— Да… претензий выше крыши. Но все равно хорошо получилось.

Эсекьель сказал это с удовлетворением, почти радостно, заглянув на миг мне в глаза. Тем самым он не только подтвердил, что принимает сложившееся положение вещей, но и перестал с того вечера притворяться, будто участвует только ради меня. Он получал удовольствие. Может, его тоже возбуждал дух авантюризма, ощущение вседозволенности, крушение ненужных рамок и барьеров. С того вечера мы выбирали нового кандидата каждые выходные. Сами того не сознавая, в ту субботу мы перешли на новую стадию, где мир и покой зависели от исхода наших маленьких оргий.

Эсекьель повеселел, своей энергией и пылом вызывая у меня в памяти первые годы нашего брака. Бывали выходные, когда невод, закинутый на сайте, приносил совсем неподходящий улов, и мы отпускали «рыбу» восвояси после предварительной встречи. Бывало и наоборот, когда приглашенный оставлял нас с носом. И тем не менее секс втроем случался у нас с завидной регулярностью. Мы искали новые способы — теперь Эсекьель, видя, что я уже на грани оргазма, пристраивался вместо третьего, и нам иногда удавалось кончить синхронно.

С каждым разом мы все меньше привередничали в требованиях к претенденту. Мы уже убедились, что на анкету, фотографии и беседы в чате полагаться бессмысленно, поскольку в большинстве случаев все это оказывалось слишком далеко от реального положения вещей. Самый яркий пример — один типчик, который состряпал идеальную версию себя любимого — без лишнего веса, морщин и груза психологических проблем. Однако встречались и такие, кто занижал самооценку, не замечал своих очевидных достоинств. У меня выработалось на них особое охотничье чутье в чате. Эти откликались охотнее всего. Никогда не прокатывали нас со встречей-знакомством, в постели проявляли заботу и желание доставить удовольствие, никогда не теряли контакта. Экземпляры с раздутым самомнением, наоборот, вызывали в итоге отвращение, как Хади, который всю дорогу не переставал любоваться собой в зеркале. Разумеется, не обошлось и без конфузов — нам попадались и параноики, и агрессоры, и мямли. Пришлось пожать и другие плоды нашего разгула — то, что у французов называлось когда-то papillons d'amour — мотыльками любви. Однако в одном мы не сомневались — альтернатива разводу найдена. Мы с Эсекьелем снова были вместе и заодно, живя полной жизнью.

На весенние каникулы — десять дней в конце марта перед последним триместром — мы решили слетать в Англию. В лондонском аэропорту нас ждал взятый напрокат автомобиль, за руль которого села я, поскольку Эсекьель не привык к левостороннему движению. Мы объездили район Котсуолда — треугольник с вершинами в Оксфорде, Стратфорде-на-Эйвоне и Бате. Все три города представляли для нас интерес, прежде всего литературный — шекспировские, остеновские и прочие писательские места, — а по дороге мы останавливались посмотреть разные деревушки и парки.

От этой поездки у меня осталось ощущение покоя, мы не гнались за количеством галочек в путеводителе, мы приехали будто уже удовлетворенными и насытившимися, сделав путешествие просто подарком, призом за старание сохранить союз. Мы колесили без спешки, в свое удовольствие, питая энергией, почерпнутой из наших маленьких оргий, иллюзию мирных странствий по красивейшим городам и весям нашей совместной жизни.

Визит четвертый