Граница(СИ)

Только они вошли в больницу, как две медсестры подбежали к Элизабет, и двинулись с ней дальше, Гёран в паре шагов позади. Он даже не посмотрел в сторону Тины. Её работа была сделана, а с происходящим далее она ничего общего не имела. Тина постояла в коридоре, наблюдая, как группа скрывается за углом.

Как они собирались добираться домой?

Они рассчитывали, что она будет сидеть тут и ждать?

Если так, их постигнет разочарование. Тина сомкнула и разомкнула руки, глядя туда, куда исчезла семейная пара.

Подбежала медсестра и спросила: "Вам уже помог кто-нибудь?"

"Нет, ответила Тина. "Но мне помощь не требуется, спасибо".

Медсестра пахла больницей сильнее, чем сама больница, и Тина двинулась к выходу. Она начала дышать снова только на автостоянке. Этот запах продезинфицированной одежды и антисептика буквально доводил её до приступов паники. Причина уходила корнями в прошлое. Она помнила, как была в ужасе всё то время, пока находилась в больнице после удара молнии. Мечтая вернуться домой.

Было пятнадцать минут седьмого, когда непогода закончилась так же быстро, как началась. На голубом вечернем небе не было ни облачка, а полумесяц был остр как нож. Она засунула руки поглубже в карманы и пошла в направлении дома престарелых.

Отец смотрел "Свою игру". "Виктор Шёстрём, ты, идиот!", проворчал он на участника, считавшего, что режиссером "Возницы" был Ингмар Бергман. Следующий вопрос был о режиссере "Сокровищ Сэра Арнэ", и когда тот же участник вновь назвал Бергмана, отец попросил: "Выключи, ради бога. Это меня бесит".

Тина наклонилась и выключила телевизор.

"Дрессированный гиббон справился бы лучше", сказал отец. "Не знаю, зачем я это смотрю, в конце концов, меня это всегда начинает раздражать. Будь так добра, подай мне того апельсинового сока".

Тина поднесла кружку с палочкой к его рту, отец выпил немного, всматриваясь ей в глаза. Когда она поставила кружку, отец спросил: "Как ты? Что-то случилось?"

"Нет, с чего ты взял?"

"Просто глядя на тебя так подумал. Что-то с Бизнесменчиком?"

"Нет", отвечала Тина. "Просто... Я была в больнице, подвозила соседей, у них роды начинаются. Не знаю, почему, но находиться в больнице мне нестерпимо",

"Понятно. Ну ладно. А в остальном всё в порядке?"

Тина оглядела комнату. В ней почти не было мебели, чтобы проще было убираться. На линолеуме нет ковров. Только пара картин из дома и фотографии в рамках над кроватью свидетельствовали о том, что у находящегося в комнате была своя собственная жизнь.

На одной из фотографий была Тина, в возрасте, наверное, лет семи. Она сидела в кресле, глядя с серьёзным выражением лица в камеру. Маленькие глазки были так глубоко посажены, что казались похороненными в голове. На ней было платье в цветочек, казавшееся неуместным к такому угловатому телу. Как будто на свинью натянули трусы, чтобы выглядела презентабельней.

Маленькая уродливая сучка.

"Пап? Я хотела тебя кое о чём спросить".

"О чём же?"

"У меня есть шрам, вот тут", она указала место. "Откуда он?"

Последовало непродолжительное молчание. "Но я же рассказывал тебе", ответил отец. "Ты упала на камень, когда была маленькой".

"Сколько мне было?"

"Не помню... четыре, наверное? Это был острый камень. Можешь налить ещё напитка? То, что они тут разливают, отвратительно. Можешь принести мне настоящего сока в следующий раз? Без консервантов".

"Конечно", она вновь подержала кружку, пока отец пил, избегая её взгляда. "Но я тут подумала... Я тогда лежала в больнице? Я ведь должна это помнить, так как..."

Отец выплюнул трубку. "Тебе было четыре, может даже три года. Как ты можешь это помнить?"

"Мне накладывали швы?"

"Накладывали. Почему ты сейчас об этом вдруг задумалась?"

"Просто интересно стало, вот и всё".

"Ну, в общем, так всё случилось. Может быть, поэтому ты теперь и боишься больниц. У вас кто-нибудь живёт сейчас в коттедже?"

"Нет, сейчас никого".

Они продолжили беседу о летних постояльцев, туризм в целом и дешёвую русскую водку, прорывающую границу каждый раз, когда не было рядом Тины, чтобы это остановить. В полвосьмого она собралась уходить. Стоя в дверном проёме, спросила: "Это был Мауритц Штиллер?"

Отец, казавшийся ушедшим в свои мысли, переспросил: "Что?"

"Сокровища Сэра Арнэ. Мауритц Штиллер?"

"Да, конечно, да. Береги себя, дорогая". Он посмотрел на неё и добавил: "И не трать время на мысли о том,... что прошло".

Она пообещала не тратить.

Добравшись до дома, она, прежде чем войти, постояла снаружи, проверяя всё вокруг. Хоть настоящего шторма и не было, тем не менее, ветер был достаточно силён, и она видела, как качаются на фоне ночного неба сосны. Воздух был холодным, она вдыхала его глубоко носом, узнавая запах гнилых яблок, сырой земли, шиповника и массы других ароматов, распознать которые она затруднялась. А ещё рядом было какое-то животное, скорее всего барсук. Запах его влажного меха исходил из леса, что стоял позади дома.

Голубой огонёк танцевал в одном из окон соседского дома. Детки развлекали себя новой видеоигрой. В окне её гостевой тоже мерцало синее сияние. Роланд смотрел спорт по телевизору.