Граница(СИ)

Тина облегчённо рассмеялась. "А, ясно. Я просто соседей подвозила, у них роды начинались".

А теперь он спросит, есть ли у меня дети, подумала она и решила закончить эту тему. Правда Воре была женщиной, а с женщиной это такое обсуждать гораздо проще. Но стоя тут, лицом к лицу с ней... Тине пришлось бы ущипнуть себя до красноты, чтобы не забывать об этом.

"Всё прошло успешно?", спросил он.

"Не знаю". Тина посмотрела на часы. "Мне пора на работу".

"В таком случае, увидимся вечером. Во сколько вы заканчиваете?"

"В пять"

"Хорошо. Тогда я заеду рано вечером".

Они попрощались, и Тина пошла к машине. Выезжая с парковки, посмотрела в зеркало, не машет ли он ей. Не махал. Он встряхнула головой.

Как мы так сблизились друг с другом?

Ответа не было. Под угрозой пытки она бы наверное признала, что почувствовала некоторое... родство. Если бы пытка состоялась, добавила бы, что это чувство возникла в первый же раз, когда она его встретила.

Но раскалённые щипцы не выудили бы из неё ничего большего. Потому что ничего большего не было. Но было родство. Родство, которое также сложно было уловить, как окуня голыми руками, но тем не менее, оно существовало. Под пристанью солнечным днём. Тепло от досок, тянущееся к её животу, солнце, играющее на водной ряби. Мерцающее движение.

Смена была, мягко говоря, скучной.

Дальнобойщик, с которым они кивали друг другу при встрече уже несколько лет, внезапно решил провезти десять ящиков дешёвой русской водки. Он был в ярости, когда она сказала, что должна сообщить о случившемся и конфисковать напиток, как будто она подвела его доверие.

Сотня бутылок, что бы он с них получил? Пять-шесть тысяч максимум. Его сыну нужна новая скрипка, если хочет продолжать играть. Она представляет себе, сколько стоит скрипка? А теперь на него наложат штраф, и всё полетит к чертям. Скорее всего он потеряет работу, а как тогда кредит выплачивать? Может она смогла бы закрыть глаза, хоть разок, чёрт побери, Тина! Это не повторится, обещаю.

Нет, она не может закрыть глаза. Она убедилась на горьком опыте, что в долгосрочной перспективе ситуация станет невыносимой, если игнорировать такие вещи. Тайные улыбки, невысказанное соучастие. Он ещё какое-то время продолжал говорить о скрипке, о том, что у неё нет сердца, как вдруг её прорвало:

"Хайко, твою мать! Заканчивай! Сколько раз ты провозил больше чем следовало?"

Он отвечал, что это впервые. Он покачала головой.

"Я думаю, раз восемь или десять. Меньшие объёмы, надо признать, да. Может ящик или два сверх лимита. И я пропускала тебя каждый раз, не говоря ни слова. Допускала, что это для собственных нужд, как говорится, но в этот раз ты зашёл слишком далеко, ясно?"

Суровый дальнобойщик сжался перед ней и выглядел напуганным. Она махнула в сторону припаркованного у окна грузовика.

"Если ты провозишь одну, две, ну три лишние бутылки - меня это не волнует, но такого больше не повторится. Понятно?"

Хайко кивнул. Тина достала записную книжку.

"Ладно. Вот как поступим. Я сообщу о тебе как о частном лице. Тебя оштрафуют, и, как ты верно заметил, всё полетит к чертям, но твоей фирмы это не коснётся. В следующий раз такой поблажки не жди. Ок?"

"Да. Спасибо".

Она указала на грудь. "И да, у меня есть сердце. Вот тут, ровно там же, где и твоё".

"Да, конечно. Спасибо".

"И если ты скажешь спасибо ещё хоть раз, я передумаю. Только что пришло в голову, в этих ящиках могут и амфетамины быть спрятаны..."

Хайко заухмылялся и поднял руки в защитном жесте: "Ты знаешь, я бы никогда..."

"Знаю. А теперь езжай отсюда".

Хайко отошёл, Тина понаблюдала, как он взбирается в кабину грузовика и отъезжает, после чего её внезапно охватила меланхолия.

Жёсткость была необходима, она была как вторая кожа, как Тине казалось, но это было не её, Тины, лицо, скорее неизбежная маска, позволяющая выполнять работу, которая, как она всё больше и больше понимала, была бессмысленна. Какое ей дело до ящиков с водкой? Кто от них пострадает, не считая государственной монополии на спиртное?

Хайко продал бы пару бутылок одному соседу, тройку другому. Все были бы счастливы, мальчик получил бы свою скрипку. Добро и свет повсюду, если бы не эта ведьма на таможне. Может ей стоило уволиться, заняться консультациями. Но наркотики - другое дело. На счёт них её совесть не покалывала.

Она видела Хайко в своих мыслях, как он приезжает домой. Его жену. Видела, как его грустный сын уходит в свою комнату, закрывает дверь. Продолжает упражняться на старой скрипке, слишком маленькой для его больших пальцев.

"Нафиг", подумала она. "Наверняка он лгал".

Но он не лгал, она это знала. Поэтому и отпустила его так легко. Ведьма с таможни.

Сентябрь, 18

Прошлым вечером приехал Воре. Я поняла, что это он по лаю собак. Для начала он снял коттедж на неделю.