Границы памяти

— Это самое простое. Помнишь курс айяра́нта? Энергия несовместима с электричеством. Точнее, нестабильна в пределах магнитного поля. Пластинка — идеальный носитель скрипта.

— Хочешь сказать, на этих пластинках могли быть скрипты? И ты не предупредила?!

— Ни один скрипт, созданный за последние тридцать лет, не запускается без активации. «Защита от дурака».

— Мы не знаем, когда были записаны эти пластинки.

— Обрати внимание на штамп с указанием даты. Он стоит на каждой пластинке.

— Штамп легко подделать.

— Не этот. Такие штампы заказывают отдельно, в Йорсинхеле. Технологии Сата пока не позволяют их подделывать.

— А если их подделали в Йорсинхеле?

— Я тебя умоляю, — усмехнулась Лиза. — Кто? Если этот кто-то существует, почему до сих пор не правит всеми пятью тари?

— Разумно. Предположим, записи были сделаны, когда Фреду было шесть лет.

— Семь, — поправила Лиза. — Весной у него начался тик. Синдром Туретта. Полгода Фредди посещал психотерапевта. Я не знаю, что было на сеансах — меня туда не пускали. Это продолжалось с мая по ноябрь, и синдром удалось побороть в зачаточном состоянии. Незадолго до дня рождения Фредди состоялся последний сеанс. Я это помню как вчера.

Генрих глубоко задумался, потирая кончики пальцев.

— Как звали психолога?

— Доктор Милдред… кажется Пакс или что-то вроде того. Короткая фамилия на «П».

Генрих сделал пометку в блокноте: «Найти доктора Милдред Пакс» и поставил знак вопроса рядом с фамилией.

— Теперь главное. Что это были за скрипты?

— Ты задаёшь не те вопросы, Птица.

— Эй! Только Марк имеет право так меня называть.

— Ох, прости, я совсем забыла про Марка, — съязвила та, но, подумав, извинилась по-настоящему. — Не знаю, что на меня нашло. Для меня это тоже шок. Ты спрашиваешь, что за скрипты. Есть такие скрипты, которые заставляют любую информацию врезаться в память надолго. Они как нож — оставляют шрамы.

— Или как игла с тушью.

— Вспомнила, — она пощёлкала пальцами. — Милдред Пакс. Можешь не искать её — старушка прописалась на кладбище в прошлом году.

— Проклятье!

— Будь она жива, это бы вряд ли бы что-то изменило. Фернандо часто использует людей «втёмную».

— Как и все наблюдатели Доктрины.

— Тем более.

— Н-да, — Генрих выскочил из кресла, схватил одну из пластинок, повертел в руках, поднёс к лампе, чтобы рассмотреть штамп. Тот переливался всеми цветами радуги, а под определённым углом становился виден логотип корпорации «Линс», производившей атрибуты для наблюдателей Доктрины — круг с девятью шипами, обращёнными внутрь, с точкой в центре.

«Я что-то упускаю, — навязчиво крутилась мысль в голове Генриха. — Что-то, что лежит на поверхности. Уж очень всё гладко».

— Пластинки надо уничтожить, — сухо сказал Генрих.

— Ты с ума сошёл?! — вскочила Лиза и схватилась за ящик. — И лишить нас такой улики против Фернандо? Ты хоть понимаешь, что эти пластинки теперь — наше оружие?

— Когда это ты восстала против Фернандо? — ухмыльнулся Генрих.

— Когда эта тварь заставила меня убить ни в чём не повинных людей. Когда я чуть не лишила жизни годовалое дитя! Уже тогда я восстала против Фернандо. Вот только моё восстание носило тихий, незаметный характер. Это вы, мужчины, восстаёте внезапно, пафосно, масштабно. Мы, женщины, делаем это каждый день. Не через насилие, а через любовь.

— Оставь эти речи, пожалуйста, они на меня не действуют.

— Потому что ты — функция. А я — мать. Вот в чём между нами разница, Генрих.

— Что ты намерена делать с пластинками?

— Передать их Культу. Я думаю, это худший из вариантов для Фернандо. Ничто не ударит по нему больнее.

Генрих тяжело вздохнул и посмотрел в пол. Он чувствовал, что делает что-то не так. Чего-то не видит, или не слышит, или не чувствует нутром.

— Генрих?

— Почему Фернандо сразу не уничтожил пластинки?

— Вероятно, они ему нужны, но не сейчас. Видимо, чтобы предъявить Культу в нужный момент, когда Фред выполнит свою миссию и станет не нужен. Так он избавится от Фреда их же руками, но это только моё предположение. Ох, Господи! Генрих, думаешь, я могу залезть в голову Фернандо?! Разгадать все его планы?

Генрих пытался размышлять, но Лиза не давала и минуты тишины.

— Нужно как можно скорее передать пластинки Культу, пока Фред не совершил непоправимое. А моего Фредди я знаю — он иногда прикидывается идиотом, но способен на такое, что в кошмарном сне не привидится здоровому человеку! Вспомни хотя бы магазин. Генрих, ты здесь?

У агента Марка разболелась голова, он рухнул в кресло и, глядя в потолок, негромко произнёс:

— Твоя взяла. Ты передашь пластинки Культу, но скажи, что это спорное доказательство. Ещё надо проверить их подлинность.

— Ты откроешь мне Тоннель?

— Попрошу Артэума.

— Нет! Артэум не должен знать. Он не доверяет мне. Он не слышал этих пластинок, не видел штампы своими глазами, не знает о Фредди то, что знаю я. Он всё равно не откроет тебе Тоннель, либо откроет, но пройдёт слишком много времени. А чем быстрее мы передадим пластинки, тем лучше. К тому же, Артэум не сам открывает Тоннели — он просит эйров Симмаратана, а у них свой интерес против Культа.