Границы памяти

— В этом ты права, — удивился Генрих. — У меня есть ещё один способ.

Вечером того же дня, оранжевый «Ниссан» гнал на восток по шоссе вдоль великого озера Онтарио. За рулём и в этот раз сидел Генрих. Лиза, истощённая морально и физически, клевала носом на переднем сиденье. Сколько Генрих ни уговаривал её поспать, та отказывалась.

Около семи вечера, автомобиль съехал с дороги, чтобы остановиться у самого берега. Оранжевый закат отражался от безмятежной водной глади, и на миг, выйдя из машины, Генрих даже забыл, зачем приехал сюда.

— Красиво.

Лиза не ответила. Достаточно отдохнув, прижимая к себе ящик с пластинками, она поравнялась с Генрихом, глядя на озеро, и вопросительно поглядела на него. Тот медлил. Он пытался осмыслить и уложить в голове все факты, что узнал сегодня.

«Если она права, значит, Марк ошибся. А если Марк не ошибся?»

Он косо поглядел на Лиза, но не прочёл на её лице ничего кроме решимости.

— Отвернись.

Лиза неохотно повернулась к нему спиной. Генрих засучил рукав, и через пару минут в полуметре под водой, примерно в десяти метрах от берега, замерцало едва различимое в закатном свете мутное пятно. Оно походило на молоко, разлитое кем-то под водой, и было почти незаметно, если не вглядываться.

— Ты издеваешься, — сказала Лиза, вновь поглядев на воду. — Ненавижу водные.

И Генрих, и Лиза прекрасно знали, что наиболее безопасные Тоннели те, что открываются под водой. Правда, они же и самые неудобные. Агенты часто пользовались такими Тоннелями, и специально держали в багажниках непромокаемые рюкзаки и костюмы для плавания.

— Хочешь, чтобы я простудилась?

— Можем отъехать подальше, километров на сто, и тогда я открою тебе сухопутный Тоннель.

— Нет уж!

Лиза открыла багажник и достала рюкзак. Вежливо отвернувшись, Генрих подождал несколько минут.

— Готово, — громко отчиталась Лиза.

— Удачи тебе! — сказал Генрих, когда та входила в холодную воду. Вместо ответа, Лиза, видимо, посчитав, что это не к месту, хмуро поглядела на Генриха, но всё ответила: «Спасибо».

Вдохнув полные лёгкие воздуха, Лиза нырнула, и вскоре исчезла в водах озера Онтарио. Генрих знал, что через минуту она вынырнет в море около Симмаратана, и всё равно переживал. Не столько за Лизу — она опытная, и знает, как выживать. Он думал о своём выборе, о Фреде Берроу и о Марке, который так не вовремя пропал. Когда рябь на воде улеглась, Генрих вернулся в машину и включил печку, чтобы согреть руки.

«Ход сделан. Да поможет нам всем Бог».

Глава 8. Яд

1

Свет костра играл на потолке пещеры. Огонь почему-то гудел. Вскоре рассудок отделил звук от картинки. Гудением был тихий человеческий напев. Монотонный, словно буддийская молитва. Фред повернул голову набок. От слабости шея едва поддавалась, но, как подсказывал жизненный опыт, между покоем и информацией всегда выбирай информацию. Нужно было хоть немного узнать об пещере, о людях, издававших этот странный гуд.

«Где я? Кто они? Чего они хотят?»

Глаза дали два очевидных ответа. Первый — каменный стол. Возможно, высокий, так как людей с него не было видно, а голоса доносились откуда-то снизу. Второй — если это и была пещера, то над нею хорошо потрудились, ведь стол окружали не своды природного камня, а четыре стены. Свет исходил от чаш на высоких подставках. Осмотрев пещеру одними глазами, Фред насчитал их четыре. Насколько это было важно? Фред не знал, потому что сейчас важно было всё.

Чуть повернувшись, он посмотрел ещё ниже, и не зря. Слева, на полу, Фред заметил трёх женщин в серых балахонах. Женщины сидели на коленях. На лбу каждой было по три синих точки, расположенных треугольником. Женщины что-то вязали... нет: не было ни спиц, ни клубков. Только нити между пальцами. Это больше походило на ритуал. Быстрыми движениями, с закрытыми глазами, женщины то снимали, то перекидывали петельки с пальца на палец. Одна из женщин нахмурилась. Фреду стало не по себе. Не хотелось, чтобы те заметили, что он не спит. Фред отполз от края, что далось через силу, и повернулся на другой бок. С другой стороны, в тех же позах, в таких же балахонах и занятые тем же делом, сидели трое мужчин.

«Плохо дело».

Один из мужчин откинул балахон, обнажив голову без единого волоска, решительно встал и поднялся по каменной лестнице, на которую Фред не сразу обратил внимание. Пояс мужчины оказался у Фреда прямо перед глазами. Стало страшно. Вдруг эти люди враги? Но тогда почему не убили? Ещё один культ? Принимают за божество? Поклоняются? Не зная, как зовут мужчину, Фред решил называть его про себя Монахом. Как называть остальных, если все они, один в один, монахи, он пока не придумал.

— Спать, — протяжно произнёс по-английски Монах и положил два пальца Фреду на лоб.