Границы памяти

Улицы виделись Фреду в унылом бледно-розовом. Площадь находилась на самом высоком уровне города — шестнадцатом. Высота не чувствовалась даже здесь — потоки ветра обходили стороной Шиелан-роум, благодаря искусной невидимой стене. Площадь представляла собой огромный квадрат, внутри которого, в шахматном порядке, на расстоянии примерно ста шагов друг от друга, стояли трёхметровые арки. Свой формой арки напоминали сент-луисские «Врата на запад».

В одной из арок загорелся дрожащий красноватый свет. Арка гудела чистым высоким тоном. Её свет вибрировал, будто поверхность воды в поющей чаше, да и гуд был очень похож. Красный растворялся, уступая белому. За четыре минуты, арка разогрелась, и вибрирующая пелена обрела ясный молочно-белый цвет. Рябь на поверхности пелены утихла. Вместе с ней приглушились окружающее звуки. Осталась ровная белая гладь. В неё вошли сначала Артэум, затем Фред, а следом Аммерт.

Когда вернулись образы, звуки и запахи, Фред различил вокруг себя уже знакомую полупустыню. Шиелан-роум еле виднелся вдалеке, растворяясь в рассветной дымке.

— Разведёшь костёр? — обратился Аммерт к Артэуму.

— В этом нет необходимости. Я открою Мост через несколько минут. А твой Тоннель, Аммерт, будет готов через долю.

— Объясните мне, наконец, что такое доля? — попросил Фред.

— Единица измерения времени. В сутках тридцать шесть долей. В одной доле тридцать шесть малых. Одна доля — это сорок минут.

Как и обещал Артэум, вскоре недалеко от путников заклубился туман. При свете дня он был еле виден, но чувствовался спинным мозгом.

«Жуть, — подумал Фред. — Наверное, каждый такой переход — это маленькая смерть».

— А… получается, я иду один?

— Я связался с Варавит. Тебя встретят. Про Илстора я им тоже рассказал.

Фред обернулся к Аммерту, и братья по инкарнации молча обнялись. Затем он пожал руку Артэуму.

— Найдите Марка. Я мало о нём знаю, но сейчас это самый близкий мне человек.

— Обязательно.

Фред сделал пару шагов спиной вперёд. Не хотелось глядеть в туман, навевающий тоску. Раскинув руки, он повалился на спину, чтобы приземлиться в ночном лесу, на другой стороне Земли.

Над ночным лесом сияла россыпь ярких холодных звёзд. Чёрные ветви деревьев опутывали эту красоту, будто стремясь поглотить. Фред лежал на мягкой земле, понемногу приходя в себя.

Под ногами что-то ползало. Резко вскочив, так, что закружилась голова, он отряхнулся и огляделся. Пощупал себя за плечи. Рюкзак с едой и бутылкой амриты, который Артэум дал в дорогу, висел за спиной. Вот только была одна проблема: куда идти?

«Обещали встретить. И где же они?»

Где-то между деревьями показался свет фар. Подтянув рюкзак, Фред закричал, помахал рукой и двинулся навстречу. Это были Мэй и Кордой на квадроцикле с прицепом.

— Вождь! — радостно поприветствовал Мэй. — Мы уж думали, вы покинули нас! Давайте, з-залезайте в прицеп, на мешки.

В темноте на кривой дороге легко было перевернуться, но Кордой всё равно гнал как на пожар.

— Как себя чувствуете, вождь? — не оборачиваясь, спросил Мэй.

— Хреново. Спать хочу.

— Поспите немного. Нам ехать ещё полторы доли.

— На такой-то тряске?

Несмотря ни на что, Фред внезапно ощутил, что ему приятно вернуться домой. Он представил себе, как на лестнице его встретит Варавит, как Илман проводил его до спальни с чистой постелью, Теуш будет тихонько тренькать на лютне, и всё будет по-прежнему.

6

Безумно хотелось спать. Знакомая, словно ходил по ней с самого детства, скрипучая крутая лестница без перил обрадовала Фреда, и всё же в таком состоянии он бы не поднялся по ней без помощи, не свернув шею. Двое служителей тут же подхватили его и помогли взойти.

На ужин, если так можно было назвать ночной перекус, Мэй разогрел овощное рагу, такое вкусное, что Фред задержал во рту деревянную ложку, чтобы получше распробовать. Сытый, но, по-прежнему расклеенный, он побрёл по извилистому коридору в свою комнату, но на полпути передумал и свернул во внутренний дворик.

Он решил помыться, в надежде, что холодная вода придаст бодрости. Но вода, как назло тёплая, разморила ещё больше. После мытья, шатаясь как зомби, Фред нашёл свою комнату и рухнул на расправленную кровать.

— Вам ещё что-нибудь нужно, вождь?

— Мэй? Ты ещё здесь? — пробубнил он в подушку. — Исчезни.

— Слушаюсь, — Мэй вышел за порог. Минуты две он провозился с вечно отваливавшейся дверью, пока, наконец, не поставил её на место. — Спокойной ночи, — прошептал он и поспешил прочь.

Постель была жёсткой. Уснуть долго не получалось — Фред ворочался с одного бока на другой. Подкладывал руку под голову, убирал, потом снова подкладывал. Вредный, как барышня, организм, который ещё недавно умолял о сне, теперь от него же отказывался.

И всё же Фред уснул. Во сне ему виделась рябь океана в алом закатном солнце. Далеко-далеко, почти у самого горизонта, мелькали среди барашков чёрные спины китов. Почему-то Фред был уверен, что океан тёплый, и можно в него окунуться как в парное молоко, но купаться не хотелось. Было тревожно. Там, на западе, творилось нечто страшное, и Фред ожидал вестей.