Грантхавали (Собрание)

вспыхнешь, лишь одним взглянувши глазом.

А попробуй-ка руками тронь –

и в золу ты превратишься разом!

* * *

Искал я влюблённых, добром окрылённых, –

нигде не нашёл настоящих влюблённых:

При встрече влюблённых чудесной амритой

становится яд себялюбья сокрытый!

* * *

У тех, кто вожделением объят,

душа и ум погружены в безделье.

Так существа, что беспробудно спят,

не думают о пище и постели.

* * *

Да замолчи, Кабир, в конце концов

ты всё равно не вразумишь глупцов!

О, сколько сладострастием объятых

среди аскетов и среди женатых!

* * *

Аскет гордился: “Я превыше всех!” –

но, вожделея, совершил он грех.

Таких аскетов мне милей мирянин,

чей ум гордынею не затуманен.

* * *

Ужели ты древо порока полюбишь?

Таинственным свойством оно обладает:

Оно плодоносит, когда его рубишь,

когда орошаешь – оно увядает.

Время простёрлось над тобой

* * *

Оттуда к нам никто ещё не приходил,

чтоб я у них спросил: “Как там живётся?”

Напротив, все идут во глубину могил,

на мой вопрос никто не отзовётся...

* * *

Вы бьёте в барабан у царских врат,

литавры ваши в городе гремят,

Но знайте, что от одного удара

ни города не станет, ни базара.

* * *

Вот этот – с барабаном, тот – с трубой,

в литавры бьёт, ликуя, третий,

Но, уходя, кто захватил с собой

то, что скопил на этом свете?

* * *

Дворец, что музыкой и пеньем был богат,

Лежит в развалинах; там вороны кричат.

* * *

Хотя и раджа и султан проводят

все дни в забавах и пирах –

Тот и другой безо всего уходят,

уходят, превращаясь в прах.

* * *

Ты телом красивым не хвастай:

душа с ним простится твоя, –

Оно уподобится коже,

когда её бросит змея.

* * *

Ты не гордись дворцом с коврами

и куполом под синевой,

Затем, что завтра ляжешь в яме

с травой над мёртвой головой.

* * *

Красивым телом не кичись, прохожий:

ведь это лишь костяк, покрытый кожей.

Где всадники, что с блеском всех затмили?

Застыли, неподвижные, в могиле!

* * *

Кости твои после смерти сгорят, как дрова,

волосы – точно трава.

Пепел живого увидев, ты вздрогнул, Кабир:

вот он каков, этот мир!

* * *

Мы все умрём, из жизни мы уйдём,

и только правда не умрёт святая.

Умрёт и тот, кто жил как скопидом,

умрёт и тот, кто тратил, не считая.

* * *

Как следует, никто не умирает. Всюду

дурное возрождается опять.

Но если я умру, то снова жить не буду,

чтоб не пришлось мне снова умирать.

* * *

Смотря на нас, весь мир спешит мгновенью в пасть.

Смотря на мир, спешим мы смерти в пасть попасть.

Я в мире никого не встретил среди вас,

кто б, за руку схватив, меня от смерти спас.

* * *

Время – это коршун, мы – его еда.

Нынче или завтра наша череда?

* * *

Я один, а нападают двое.

Что мне даст бесстрашье боевое?

Коль от смерти обрету спасенье,

старость победит меня в сраженье.

* * *

Ушли их мира все твои друзья.

Теперь подходит очередь твоя.

* * *

Цветущее – увянет; взошедшее – зайдёт;

Построенное – рухнет; рождённое – умрёт.

* * *

Уходят дни, и стала жизнь короче.

Сей мир – вода, а люди – пузыри...

Мы исчезаем, словно звёзды ночи

при появлении зари.

* * *

Мир неустойчив – кругом беспорядок, –

нынче он горек, а завтра он сладок,

То, что вчера красовалось, манило,

нынче – в жилище, чьё имя – могила.

* * *

За пологом сидевшая в чертоге,

красавица в смятенье и тревоге

На кладбище глядит, на тот приют,

где ни виду у всех её сожгут.

* * *

Красивое, сильное тело – дворец на цветущей земле,

как двери богатого дома – сандаловый знак на челе,

Но если нет блага и правды, какая нам в этом нужда?

Бог смерти придёт за тобою – и горько заплачешь тогда...

* * *

Чем гордишься, человек? Скорби не таи:

ведь у времени в руках волосы твои.

Неизвестно где, когда, дома ль, на чужбине,

вдруг потащат и тебя, полного гордыни!

* * *

Скончался человек – и всё полно тоски;

мехи бездействуют; погасли угольки;

Нет кузнеца; и печь остыла; всюду холод,

И наковальня спит, и спит недвижный молот.

* * *

Мы видим путника: он долго шёл и много,

но всё ещё пред ним – далёкая дорога.

Забыл он, увлечён дорогою живой,

что время над его простёрлось головой.

* * *

Да, жизнь кончается. Ты стар, ты поседел,

и только есть одна отрада:

Уже ты и дурных не совершаешь дел,

и каяться тебе не надо.

* * *

Лишь благу поклоняйся, как святыне,

и зла не совершай. Жизнь коротка:

Ну, долго ли осталось жить скотине,

привязанной к воротам мясника?

* * *

Мы живём в лесу, что полон яда,

полон змей, – и трепетать нам надо,

И Кабир провёл всю ночь без сна:

ужасом душа потрясена.

* * *

Рыдают о смерти рыданьем печальным;

затем их сожгут на костре погребальном;

Рыдают, горюют весь день и всю ночь, –

но разве мне плачущий может помочь?

* * *

Все, жившие до нас, ушли давно,

уйти и нам отсюда суждено,

А те, кого мы встретим, уходя,

уйдут, как мы, немного погодя.

* * *

Встань и ступай, Кабир, забыв усталость,

в страну, где неизвестны смерть и старость,

Где неизвестен похоронный плач,

где свет добра – от всех болезней врач.

* * *

Пожар средь моря жизни. Всюду смерть.

Добыча пламени – вода и твердь.

То пламя пожирает всё подряд,

лишь правда и добро в нём не горят.

* * *

На небе – тучи алчности и зла.

Как угли, струи ливня горячи.

“Весь мир сгорит, весь мир сгорит дотла!” –

Кабир, об этом громче закричи!

* * *

Не возомни, что только ты хорош,

исполненный презрения к другим.