Гравитация

Она знала, что я не захочу стоять в стороне, и умело манипулировала этим. Дождавшись моего кивка, Анна нажала на кнопку, выключая телевизор, и так же невозмутимо попрощалась, направляясь к двери. Мы остались в небольшой комнате одни. Что-то вроде конспиративной квартиры, где Анна провела нашу встречу, смахивало скорее на пустынную студию, в которую привезли мебель, наскоро её поставили в разных углах, чтобы создать эффект обжитого помещения, и так и оставили всё как есть. Одним словом, вроде и комфортно, но неуютно. Бьёрн казался тут слишком большим, уменьшая размеры и без того крошечного пространства.

— Вы имеете хоть малейшие навыки самообороны? — Казалось, что ему этот вопрос доставляет столько же удовольствия, сколько доставляет обычно мозоль на ноге. Я пожала плечами.

— Немного.

— Можете продемонстрировать?

Он направился прямо на меня — огромная, смертоносная махина, и я едва успела увернуться от удара. Затем, неведомо как, моя шея оказалась в захвате его ручищи, и я запрыгала на месте, пытаясь вдохнуть и не сломать себе позвоночник.

— Так Вы не переживете и пары секунд, когда наш убийца захочет добраться до Вас, — голос Бьёрна звучал так же спокойно, будто он не удерживал моё дергающееся тело. В глазах становилось всё темнее и темнее, и я из последних сил изловчилась и ударила ногой его по голени, почти под коленом. Я помнила, что там всегда больнее всего удары, да и синяки заживают слишком долго. Бьёрн охнул, ослабляя захват, и я выбралась на свободу.

— Я научу Вас паре приемов, — с шумом выдыхая, произнес Бьёрн. Очевидно, я засадила ему ногой слишком сильно, но жалости почему-то не чувствовала. Не я втягивала всех в это, не мне и печалиться.

— Кто был на этот раз? — Спросила я, потирая онемевшую шею.

— Не думаю, что Вам он известен. Занимался нелегальными гонками и поставлял тем, кто платил, специалистов по выбиванию долгов и получению желаемых результатов. Если мы не поймаем нашего красавца, то ему придется плохо, когда его поймают расстроенные мафиози.

Делая вид, что мне понадобилось заправить брюки в сапог, я присела, пряча лицо. Человек, ставивший на Гаспара во время гонок в каменной чаше и выглядевший его хорошим знакомым. Поставлявший вышибал желающим. Не его ли людьми были те громилы в сарае?

Иногда мне казалось, что существует какой-то определенный план, некая закономерность, которой убийца руководствовался, выбирая свою следующую жертву. А иногда казалось, что единственное, что им руководит — простая прихоть. Они хотят проверить — окажусь ли я такой же прихотью, и смогут ли Гаспара поймать в тот момент, когда он потеряет контроль?

Я разгладила и без того узкие джинсы и поднялась на ноги. Бьёрн смотрел на меня сверху вниз, как огромная каменная статуя с острова Пасхи.

— Великолепно, — заявила я, — значит, будем делать так, как предложила Анна.

* * *

Ни один предложенный Тагамуто вариант не подходит, более того — каждый из них выглядит так нелепо и искусственно, что я заявляю — если они хотят результатов, то пусть дадут мне самой решать. Высказываюсь я конечно очень грубо, но зато спустя некоторое время Анна вынуждена согласиться и отдать поводья в мои руки.

Из головы не выходит приветствующий своих зрителей труп, с которого снята чулком кожа, словно огромная змея скинула прежнюю одежку. Я снова и снова возвращаюсь к этому сравнению, беспокоящему как ноющий зуб. Сидеть на жестком, ровном полу не очень приятно, я подтягиваю ноги, усаживаясь по-турецки. Когда мои ноги скрещиваются в более приятной позе, я наконец-то понимаю — чем меня зацепила эта мысль. Это же так очевидно, так понятно и всегда было на виду. Костоломы. Трое выпотрошенных.

Каждая жертва оставалась охотничьим украшением, с приложенным к нему посланием, рассказывающим о том — кем был трофей до своей смерти. Боюсь, что если придет мой черед, то Гаспар отрежет мне язык и вылущит мой мозг, как ядро грецкого ореха, вполне очевидно намекая на то, чем я заслужила его гнев. Как же до сих пор не поняла этого Тагамуто, не увидела приложенных к телам своеобразных записок?

Мои мышцы успевают так затечь, что я с трудом шевелюсь. Сколько прошло времени — не знаю, каждая связка ноет, но я не собираюсь отсюда уходить. Облокотившись на прямую поверхность, я успеваю даже немного подремать — будто провалилась в ватное небытие. Выныриваю оттуда я так внезапно, что, кажется будто глаза закрылись всего на пару секунд. Однако, сгущающиеся сумерки опровергают это, прошло гораздо больше времени. Как бы там не было, я продолжаю сидеть на месте в ожидании.

Даже если он удивлен, то этого не прочитать по его лицу. Гаспар стоит прямо передо мной, рассматривая мою съежившуюся под его дверью фигуру, и, лишь спустя некоторое время, протягивает руку, предлагая помочь подняться. Это весьма кстати, так как мои ноги словно окаменели, и разогнуть их не так-то просто.