Гражданская война в России (1918–1922 гг.)

14 ноября был создан Крымревком, председателем которого стал бывший вождь венгерской революции коммунист Бела Кун. 15 ноября 1920 г. был сформирован Крымский обком РКП(б), который возглавила Р. С. Землячка, получившая известность в Крыму под другим псевдонимом Самойлова. Буквально за считанные дни во всех административных центрах Крыма были образованы ревкомы.

Прошедшие регистрацию согласно уже упоминавшемуся ранее в статье приказу Крымревкома от 17 ноября 1920 г. лица, отнесенные к трем категориям врагов советской власти, составили, если так можно выразиться, первый эшелон репрессированных официальными властями. Но наряду с ними немалое число врангелевцев, беженцев (то есть прибывших в Крым из других регионов России до осени 1920 г.) и других лиц подверглись в дальнейшем задержанию и арестам войсковыми и гражданскими органами ЧК, а также в ходе повторной регистрации.

По всему Крыму начались неконтролируемые обыски, реквизиции, грабежи и расправы. Пытаясь сдержать эту стихию, уже 18 ноября Крымревком опубликовал приказ № 7, в котором отмечалось, что в Симферополе производятся самочинные обыски и аресты от имени различных особых отделов и часто под этим предлогом действуют просто бандиты. Крымревком обязывал сообщать о всякого рода обысках и арестах без ордеров коменданту города или начальнику Особого отдела Реввоенсовета 6-й армии Южфронта686.

Свидетельств о бесчинствах особых отделов на местах имеется немало. Так, председатель севастопольского ревкома С. Н. Крылов в своей книге о событиях того времени отмечал: «Особо бесчинствовал особый отдел 46-й дивизии: однажды арестовали свыше тысячи рабочих»687. Имеются не подтвержденные пока документально сведения, что было расстреляно до 500 рабочих за то, что они принимали участие в погрузке вещей на врангелевские корабли688.

Вскоре начались массовые расстрелы по спискам, которые подписывали члены чекистских троек особых отделов ВЧК при РВС Южного фронта, а также входивших в него 4, 6 и 13-й армий, действовал также особый отдел ВЧК Азовского и Черного морей. Была образована Крымская ударная группа особых отделов ЧК Южного и Юго-западного фронтов, которую возглавил Е. Евдокимов. Первые так называемые «расстрельные списки» появились незамедлительно в Симферополе 22 ноября (117, 27, 154 и 857 зарегистрированных), в других крымских городах массовые расстрелы по спискам приходятся главным образом на декабрь 1920 г.

Если народная молва что-то в отношении репрессий и преувеличивала, то никаких оснований не верить свидетельствам писателей В. В. Вересаева, М. А. Волошина, С. Н. Сергеева-Ценского, И. С. Шмелева, известного ученого В. В. Вернадского, мемуарам преподавательницы и литератора С. Н. Шиль, у нас нет. Все они передают то гнетущее впечатление, которое вызывал террор и лично у них, и у крымчан. Как писал М. Султан-Галиев, «такой бесшабашный и жестокий террор оставил неизгладимо тяжелую реакцию в сознании крымского населения. У всех чувствуется какой-то сильный, чисто животный страх перед советскими работниками, какое-то недоверие и глубоко скрытая злоба»689.

Масштабы и жестокость массового террора не могли не вызвать его неприятия частью партийных руководителей. Даже среди высшего руководства Крыма наметился раскол по вопросу о терроре и политике ревкомовской власти по ряду других вопросов. Письмо Ю. П. Гавена Н. Н. Крестинскому свидетельствует о серьезных разногласиях среди руководства ревкомовско-партийной власти в Крыму. Ю. П. Гавен, возглавлявший в декабре 1917 г. Севастопольское (преобразованное в Таврическое губернское) ВРК и с той поры связанный с крымским революционным движением, имел более основательное представление о положении и настроениях в Крыму, чем «пришельцы» Кун и Землячка-Самойлова, и осуждал последних за «крайности» в проведении ревкомовской политики. Он писал, что «расстрелянных уже около 7000 чел., а арестованных не менее 20 000 чел.» (это к середине декабря) и что «у нас от крас. террора гибнут не только много случайного элемента, но и люди, оказывающие всяческую поддержку нашим подпольным работникам, спасавшим их от петли». Гавена возмущало то, что его попытка «присоединиться к групповому ходатайству наших подпольных работников об освобождении некоторых невинно арестованных» привела к тому, что он «в глазах тт. Бела Кун и Самойловой стал коммунистом, находящимся под влиянием мелкой буржуазии»690.