Гражданская война в России. За правду до смерти

Примкнувший к левым эсерам подполковник М. Муравьев до октября 1917 г. был начальником охраны Временного правительства. С 1918 г. он возглавил войска Красной армии, действовавшие на Украине, где в начале января в Киеве местными антисоветскими силами было расстреляно более 700 рабочих-арсенальцев. В ответ М. Муравьев, по пути следования его эшелонов в Киев, расстрелял около 20 гайдамаков{986}. После захвата Киева по приказу Муравьева в городе в течение трех дней, по словам Мельгунова, было расстреляно более тысячи человек{987}. Муравьев использовал расстрел как метод наказания и в борьбе с грабежами в армии: в конце января 1918 г. на Румынском фронте по его приказу было расстреляно 30 анархистов из 150 членов анархистского отряда, подчинявшегося ему{988}.

Действия Муравьева вызвали резкое осуждение среди многих большевистских лидеров. Например, Ф. Дзержинский на следствии над Муравьевым утверждал: «худший враг наш не мог бы нам столько вреда принести, сколько он принес своими кошмарными расправами, расстрелами, самодурством, предоставлением солдатам права грабежа городов и сел. Все это он проделывал от имени советской власти, восстанавливал против нас население…»{989}Однако, несмотря на многочисленные свидетельства, следственная комиссия не подтвердила предъявленные обвинения, и 9 июня 1918 г. дело было прекращено за отсутствием состава преступления.

Причина этого, очевидно, крылась в том, что большевики не хотели подвергать угрозе разрыва шаткое сотрудничество с левыми эсерами. Но это не поможет: спустя всего месяц после подавления левоэсеровского мятежа 7 июля в Москве 10 июля по приказу левоэсеровского Центрального комитета Муравьев, находясь в должности главнокомандующего Красной армией на Средней Волге, повернет ее против большевиков, за сотрудничество с чехословаками и за продолжение войны с Германией. Выступление было быстро пресечено местными большевиками, Муравьев застрелился{990}.

В тылу в качестве наказания в этот период большевики в основном применяли такие меры, как конфискация, лишение карточек, выдворение, и выселение, опубликование списков врагов народа, общественное порицание и т. д.{991} В начале 1918 г. Ленин в связи с этим замечал: «Диктатура есть железная власть, революционно-смелая и быстрая, беспощадная в подавлении как эксплуататоров, так и хулиганов; А наша власть – непомерно мягкая, сплошь и рядом больше похожая на кисель, чем на железо»{992}. Даже в тех районах, где Гражданская война уже началась (весной 1918 г.), отношение большевиков к добровольцам демонстрирует следующий пример: «при отступлении из Екатеринодара Деникин для ускорения движения и маневра оставлял тяжелораненых в станицах, встречавшихся по пути. Согласно белым источникам из 211 оставленных в станицах и попавших в руки красных 136 выжили»{993}.

Почему же летом 1918 г. гуманисты-большевики вдруг неожиданно обратились к красному террору?