Гражданское правоотношение: социально-психологический аспект

Мы уже указывали на недостатки всеобщей интеллектуализации и сенсуализации, в частности, на непризнание существования объективного права самого по себе, независимо от его восприятия человеком, но все же это никоим образом не умаляет авторитет Л. И. Петражицкого в его исследованиях субъективных прав, обязанностей, правоотношений. Здесь, в отличие от сферы объективного права, действуют субъектные права и субъективные закономерности. И тем вернее будет это утверждение, если обеспечить четкое отграничение различных отраслей объективного права.

Субъективное право представляет собой атрибутивное переживание в психике управомоченного лица. В самом общем виде управомоченное лицо осознает определенную возможность к определенному внешнему поведению. Субъективная обязанность, напротив, дает императивное переживание, т. е. в самом общем виде определенную необходимость определенного поведения обязанного лица.

Правоотношение есть связь субъективных прав и обязанностей. Само по себе осознание связи происходит в психике управомоченных и обязанных субъектов, выступающих сторонами правоотношения. У обязанного и у управомоченного лица имеется определенное представление о характере этой связанности, взаимной связанности.

Думается, что только в психике субъекта может быть обнаружена связь между объективным правом и общественным отношением. Иного быть не может, потому что правоотношения не являются простой проекцией права на действительность. Объективное право воздействует своим существованием на сознание и психику людей, побуждает к возникновению определенных представлений относительно тех или иных правовых норм, их возможного воздействия на характер и содержание регулируемых ими общественных отношений. С другой стороны, схожее воздействие оказывает на психику человека общественная действительность (объективная реальность) и всякая иная действительность, не имеющая прямой связи с обществом (например, форс-мажорные обстоятельства, события). В итоге правоотношение возникает как результат такого двустороннего воздействия и взаимодействия в психике субъекта.

Обращает на себя внимание исследование О. С. Иоффе относительно правоотношения. С одной стороны, О. С. Иоффе говорит, что правоотношение юридически закрепляет поведение участников[97]. Иначе говоря, правоотношение и есть то, что закрепляет, дает возможность и обязывает к определенному поведению. С другой стороны, О. С. Иоффе указывает, что всякое правоотношение регулируется нормами права, установленными или санкционированными государством[98]. С этой стороны получается, что правоотношение само по себе есть результат регулирования общественного отношения нормами права.

Получается, что правоотношение само по себе одновременно и закрепляет поведение людей определенным образом и регулируется нормами права. Из такого подхода следует, что правоотношение находится на некотором действительном иерархическом уровне между общественным отношением и правовыми нормами. Располагая правоотношение в сфере действительности, О. С. Иоффе придает правовому отношению смысл отличный от всех других общественных отношений. Но если правоотношение находится в сфере действительности, то и отличительный признак должен быть также найден в действительности, т. е. он должен получить материализацию. Но где искать этот отличный признак действительности правоотношения, где расположен этот отличительный юридический признак? Думается, их найти невозможно. Общественные отношения могут быть имущественными, могут быть не связаны с имуществом, но критерий классификации вовсе не является юридическим, а носит экономический характер.

Изложенный критический анализ позиции О. С. Иоффе дает повод искать правоотношение в другом месте, т. е. не в сфере действительности.

Обратимся к изложенной в литературе позиции Р. О. Халфиной относительно правоотношения. Р. О. Халфина определяет правоотношение как единство материального содержания и правовой формы. Само правоотношение является абстрактным понятием, однако оно обозначает конкретную суть[99]. При этом образуется непреодолимый пробел между конкретикой и абстракцией. Об этом указывает Р. О. Халфина: «Диалектическими противоречиями, неизбежными при самом высоком уровне правового регулирования, являются противоречия, связанные с динамикой содержания и относительной устойчивостью формы»[100]. Чем можно восполнить этот пробел? Не связан ли этот пробел с отрицанием роли личности в обществе? Думается, материализм даже в развитой диалектической форме ничем не может восполнить этот пробел. Общественные отношения, объективное право – это явления действительные и наличные. Наряду с этим указанные явления являются разнопорядковыми, хотя бы по уровню конкретизации, и без привлечения «третьего элемента» (некоторого стороннего явления) не могут быть совмещены и образовывать единство. Таким третьим элементом может являться только человеческая психика. Только в разуме человека возможно разрешение их диалектического противоречия.