Гребаная история

Соленый ветер поднимал его седые волосы, так же как и полы черного пальто, и, словно пальцы ребенка, хватался за его брюки, тоже черные. Ноа снова уселся за руль и поставил стаканчик кофе в подставку, глядя на учеников, выходящих из школьного автобуса, на их сумки через плечо, на все это непослушное крикливое стадо, направляющееся к пешеходному мостику. Как и каждое утро. Эти слишком молоды… Еще здесь был, как и каждое утро, тип в желтом жилете, который собирался регулировать движение: лицо пьянчуги, воспаленные глаза, кожа, усыпанная сеткой голубых капилляров на носу и скулах. Вряд ли таким цветом лица он обязан свежему воздуху.

Ноа переключился на других завсегдатаев: крупную женщину с длинными седыми волосами и лошадиными чертами лица, толстого типа в костюме, судя по виду, банковского служащего, бородача в рубашке дровосека с бейсболкой «Оркас-Айленд», пару лет тридцати, которая уже третье утро подряд спорит в машине, — женщина кричит на мужчину, тот вжимает голову в плечи, стискивает зубы и хмурит брови. Есть и другие.

А еще эта группа подростков. Они прибыли на паром на старом пикапе «Джи-эм-си» и старом «Форде»: две очень хорошенькие девушки — одна русая, другая брюнетка, и трое парней — рыжий, толстячок, скорее всего штатный шутник, и еще один… худой и более мрачный… Рыжий вышел со светленькой, мрачный — с миленькой брюнеткой. За исключением этого, они, судя по всему, прекрасно ладят между собой. По-видимому, уже очень давно знакомы. Это чувствовалось по их простой и естественной манере общения. Там были и другие подростки, которые ждали парома, однако Ноа сам не мог бы сказать почему, но его внимание постоянно возвращалось к ним. Потому что они излучали особую ауру, будто владели неким общим секретом. Потому что они — это было сразу видно — едины, словно пальцы одной руки. А еще по другой причине.

На борту парома Ноа подключился к вай-фаю, а затем просмотрел новости нескольких групп на «Фейсбуке», созданных подростками Ист-Харбор и Гласс-Айленд.

Слово за слово, он смог определить четверых из пяти подростков той компании: Чарли Сколник, Джонни Делмор, Кайла Макманус, Наоми Сандерс. Четверо без одного… Третий парнишка — сумрачный — казалось, вообще не существовал в электронном пространстве: ни профиля на «Фейсбуке» под его именем, ни блога, ни аккаунта в «Твиттере», ни принадлежности к разным клубам острова, и он также не фигурирует на школьных фото…

Какой шестнадцатилетний подросток станет так делать? Какой шестнадцатилетний подросток настолько невидим в Сети?

Если только ему не приказали таким быть…

В следующий раз Ноа подошел к пьянчуге в желтом жилете. Предложил ему сигарету.

— Какая погода! Не жарко, верно?

Желтый жилет похлопал одной рукой о другую.

— Вы ведь не здешний, а?

— Верно. Я ищу какой-нибудь бизнес, который продается в этих краях, — ответил Ноа. — На самом деле недавно я продал свой бар в Сиэтле. Дело шло без сучка и задоринки, но слишком много работы, и расписание просто невыносимое… Мне бы очень хотелось открыть его здесь: приятное заведение с интерьером, отделанным деревом и медью, чудесной музыкой, и особенно с хорошим пивом и славным скотчем, понимаете?

Пьянчуга понимал все отлично. Такая перспектива уже зажгла огонек в его покрасневших глазах.

— Скажите, а вот тот парнишка с темными волосами… у меня такое впечатление, что я его знаю; если не ошибаюсь, сын моих друзей, Вебстеров.

Пьянчуга ухмыльнулся:

— Меня это удивило бы. Этот мальчуган живет с двумя мамами. Подросток, воспитанный двумя женщинами, можете себе такое представить? Его зовут Генри. Генри Уокер…

Ноа позвонил Джею и пересказал ему эту историю. Он был уверен, что Джей и Огастин сразу же пустят в ход всю мощь Агентства. Это все равно как прихлопнуть комара термоядерной бомбой: если есть что найти на этого парнишку, они это отыщут.

Так как Ноа в любом случае находился на борту, то продолжал наблюдать за компанией как ни в чем не бывало, облокотившись на барную стойку со скверным кофе. Затем прогулялся, потолкавшись среди пассажиров и навострив уши…

Несмотря на это, он не особенно продвинулся. Этот остров не любил чужаков. За исключением одного-двух пьяниц, жители не склонны изливать душу. Из них трудно вытащить что-то сокровенное. Но если посмотреть на вещи с хорошей стороны, у Рейнольдса есть комната с видом на залив — великолепный в те редкие моменты, когда он не утопает в тумане или дожде; воздух не такой загрязненный, как в городе. И эта работа лучше оплачивалась и была несравнимо менее опасна, чем расследование деятельности члена какой-нибудь из банд, обкуренных байкеров, приторговывающих наркотой, или продажного полицейского.

* * *

Три дня спустя Ноа Рейнольдс в первый раз, открыв газету, почувствовал, что что-то происходит. В «Сиэтл таймс» была статья:

Молодая девушка убита на Гласс-Айленд

А еще сутки спустя — новая статья с фотографией под ней.