Гребень Маты Хари

– Что? Продать ожерелье? Но я не могу жить без него! Без него я буду чувствовать себя голой!

– Ничего, тебе не привыкать! Ну, так что ответить хозяину кафешантана?

– Ладно, так и быть… я согласна, но только один танец, и без обнажения!

– Что? Да без обнажения ты никому не нужна!

Едва импресарио ушел, в дверях будуара снова появилась горничная. Глаза ее горели.

– Месье Жорж! – проговорила она, понизив голос.

– Проси! Проси же его немедленно! Нет, подожди еще немного, еще одну минуту!

Мата Хари бросилась к индийскому ротанговому шкафчику, открыла его, достала старый черепаховый гребень, воткнула его в волосы:

– Теперь проси!

Тут же в комнату вбежал худощавый смуглый юноша с темными кудрями и капризным ртом.

– Здравствуй, любовь моя! – воскликнула Мата Хари, бросившись ему навстречу. – Почему ты так долго не приходил?

– Здравствуй, Колдунья! – ответил Жорж довольно сухо. – У меня были дела.

– Дела? Скажи лучше, что ты меня разлюбил!

– По-моему, это ты меня разлюбила.

– Я? Ты с ума сошел!

– А коли так – докажи мне свою любовь!

– Ты же знаешь – я сделаю для тебя все что угодно. Если ты попросишь мое сердце – я вырву его из груди…

– На что мне нужно твое сердце? Носить на цепочке вместо кулона? Кулоны не носят в этом сезоне. И вообще, ты знаешь, у меня скромные вкусы, мне не нужно ничего особенного. Только что я видел в магазине на Вандомской площади такую чудесную булавку для галстука! Совсем недорогую… в форме феникса. Изумруд и несколько мелких голубых бриллиантов. Точно такая булавка была в минувшую субботу у виконта де Трюи. Если ты меня действительно любишь, если это не пустые слова, подари мне ее.

– Булавку? И сколько она стоит? – Мата Хари потянулась к бисерной сумочке.

– Я же говорю – совсем недорого. Всего семь тысяч франков.

– Семь тысяч? – Лицо танцовщицы вытянулось.

– Ну, может быть, можно сторговать ее и за шесть с половиной. Я уверен, что хозяин согласится.

– Но у меня нет таких денег!

– Я же говорил, что ты меня разлюбила! Когда ты любила меня, ты не жалела для меня денег!

– Я не жалею – у меня таких денег нет! Ты же знаешь, сейчас война, и дела у меня идут плохо…

– Вот именно – сейчас война, и многие делают деньги буквально из воздуха!

– Но, милый друг, я не занимаюсь военными поставками! Я не торговка, я актриса!

– Многие актрисы сейчас тоже неплохо зарабатывают. Особенно в синематографе.

– Кстати, о синематографе, любовь моя, тебя видели на днях с этой актриской, как ее? Марло, кажется?

– Ты, никак, следишь за мной, Колдунья? – Месье Жорж возмущенно поджал губы. – Ты знаешь, что я не терплю ревнивых женщин! Если ты за мной следишь…

– Я вовсе не следила за тобой, любовь моя! Мне рассказала Мари Везансон…

– Не слушай эту завистливую дрянь, эту лгунью! Лучше купи мне ту заколку… ты запомнила какую?

– Но любовь моя, у меня совсем нет денег…

– Раньше ты их всегда для меня находила! И вот еще что – выбрось ты, наконец, этот ужасный гребень! Такое барахло продают на блошиных рынках!

Мата Хари попятилась от изумления, она хотела что-то возразить, но месье Жоржа уже и след простыл.

Мата Хари выдернула гребень из волос, бросила на пол и в гневе воскликнула:

– Несчастная расческа, ты предала меня в тот миг, когда была нужна мне больше, чем когда-нибудь!

Она хотела уже растоптать злополучный гребень, выбросить его, но тут перед ее глазами возник увитый лианами полуразрушенный храм в далеких, напоенных солнцем джунглях, танцующие среди статуй смуглые девушки – и она передумала, бережно подняла гребень, спрятала его в свою сумочку.

Мата Хари позвонила в колокольчик.

Горничная вошла.

– Приготовь костюм для визитов, – потребовала танцовщица, – и вызови таксомотор!

Через час черный таксомотор остановился перед цветочным магазином на улице Вожирар. Маргарита попросила водителя дождаться ее, вошла в магазин и обратилась к продавщице – рослой белокурой девушке:

– Я хочу увидеть господина Николя.

– Кто его спрашивает? – осведомилась цветочница. Чуткое ухо Маргариты уловило эльзасский акцент.

Маргарита печально вздохнула: еще каких-нибудь два года назад ее знал в лицо каждый парижанин, каждая парижанка… впрочем, сейчас анонимность ей на руку.

– Передайте господину Николя, что его спрашивает леди Мак Леод.

– Одну минуту, мадам!

Продавщица исчезла в глубине магазина и через непродолжительное время снова появилась в сопровождении толстого коротышки. Окинув Маргариту оценивающим взглядом, он пригласил ее:

– Пойдемте со мной, мадам. Господин Николя ждет вас.

Маргарита прошла в заднюю дверь, миновала темный коридор. Коротышка остановился перед запертой дверью, дважды постучал. Из-за двери донесся невнятный отклик. Коротышка распахнул дверь и посторонился:

– Прошу вас, мадам!

Маргарита вошла в просторный кабинет.

За изящным столом красного дерева сидел элегантный господин средних лет, с залысинами на лбу и глубоко посаженными внимательными глазами.

– Здравствуйте, миледи! – проговорил он, поднимаясь ей навстречу. – Чем я обязан вашему визиту?

– Здравствуйте, герр Николаи!