Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Положение Афин было позорно, и в афинском обществе все более распространялось убеждение, что дальше так не может продолжаться. Теперь, наконец, Фемистокл мог наде­яться осуществить свои великие планы. Необходимые сред­ства были налицо; не было надобности в новых налогах, — вполне достаточно было только уничтожить вредный обы­чай распределения избытков между гражданами. Поэтому Фемистокл внес предложение, чтобы доходы с Лаврийских серебряных рудников были употреблены на постройку ко­раблей (483—482 гг.). Именно, сверх тех 50 военных кораб­лей, которыми государство уже владело, предполагалось по этому проекту построить боевой флот из 100 триер — боль­шей величины кораблей, которые как раз в это время начали вытеснять прежние 50-весельные корабли. Это предложение встретило, конечно, сильную оппозицию, во главе которой стал сам Аристид. Он опасался политических последствий, которые должно было повлечь за собой перенесение центра тяжести могущества Афин с суши на море. Однако положе­ние, созданное войною с Эгиной, было так тяжело, что боль­шинство народа, не колеблясь, охотно принесло жертву, ко­торой требовал Фемистокл. Аристид был изгнан остракиз­мом (весной 482 г.), и предложения Фемистокла были при­няты. Когда через два года персы снова предприняли поход против Эллады, Афины владели флотом, который превосхо­дил не только эгинский, но вообще флоты всех других гре­ческих государств, исключая, пожалуй, только молодой сиракузский флот, созданный в это самое время Гелоном.

В то время, как Афины, таким образом, в тишине упро­чивали за собой место первой морской державы Греции, преобладающее в последней государство, Спарта, перенесло тяжелый внутренний кризис. И здесь, как мы видели, цар­ская власть уже рано была ограничена Советом старейшин, герусией; с другой стороны, Народное собрание сохранило за собой право последнего решения во всех важных государ­ственных вопросах, — право, которое оно в других частях Греции потеряло, если не формально, то фактически, еще в гомеровские времена. Причина этого явления заключается, очевидно, в том, что завоевание нижней долины Эврота и Мессении дало возможность наделить землей большое ко­личество беднейших граждан и тем предотвратило экономи­ческий кризис, который в большей части остальных госу­дарств привел мелких свободных в зависимость от знати. В VIII веке была учреждена коллегия эфоров, выборная долж­ность в помощь царям при гражданском судопроизводстве и полицейском надзоре за гражданами и подданными. Этот институт должен был приобретать все большее влияние по мере того, как цари, вследствие расширения пределов госу­дарства, все менее были в состоянии лично исполнять упо­мянутые функции; впрочем, около времени великого мессенского восстания политическое значение эфората было еще, по-видимому, довольно ограничено. Тогда в Спарте начались сильные внутренние смуты, которые, наконец, бы­ли прекращены формальным договором между народом и царскою властью; цари должны были дать клятву соблюдать законы, а эфоры, со своей стороны, обещали от имени наро­да охранять права царей, пока последние будут исполнять свою клятву. Эта обоюдная присяга возобновлялась каждый месяц. Таким образом, эфоры заняли в государстве равное положение наряду с царями.