Читаем Греческий с Йоргосом Феотокасом. Избранные рассказы полностью

Χτύπησε την πόρτα της. Το σπίτι έμοιαζε έρημο, με κλεισμένα σχεδόν όλα τα παράθυρά του, σιωπηλό. Όπως άλλωστε, και όλος ο δρόμος. Άργησαν να του ανοίξουν.

Στο τέλος (наконец) πρόβαλε στο κατώφλι (на пороге появилась; προβάλλω) μια χοντρή (толстая), μεσόκοπη γυναίκα (женщина средних лет), κάτι παραπάνω από υπηρέτρια (немногим больше служанки) και κάτι λιγότερο από κυρία (и немногим меньше госпожи), σαν οικονόμα (вроде экономки) ή πρώην παραμάνα (или бывшей кормилицы), γεμάτη υγεία (полная здоровья), ροδοκόκκινη (розовая), με ύφος περίεργο κα φλύαρο (с видом любопытным и болтливым). Τον κοίταξε προσεχτικά (/она/ внимательно на него посмотрела) με παιχνιδιάρικα και κουτσομπόλικα ματάκια (игривыми глазками сплетницы: «глазками — сплетниками»; ο κουτσομπόλης — сплетник).

Στο τέλος πρόβαλε στο κατώφλι μια χοντρή, μεσόκοπη γυναίκα, κάτι παραπάνω από υπηρέτρια και κάτι λιγότερο από κυρία, σαν οικονόμα ή πρώην παραμάνα, γεμάτη υγεία, ροδοκόκκινη, με ύφος περίεργο κα φλύαρο. Τον κοίταξε προσεχτικά με παιχνιδιάρικα και κουτσομπόλικα ματάκια.

— Εδώ μένει η κυρία Μάγδα Ρέινχολντ (здесь живет госпожа Магда Рейнхольд); ρώτησε ο Πέτρος Χαλκιάς (спросил Петрос Халкиас).

Η χοντρή γυναίκα εκνευρίστηκε μονομιάς (толстая женщина сразу же стала нервничать; εκνευρίζομαι) και γούρλωσε τα ματάκια της (и вытаращила свои глазки), κατάπληκτη και καταλυπημένη (ошеломленная и очень расстроенная; λυπημένος — расстроенный; καταλυπημένος — совершенно, очень расстроенный; πλήττω — ударять; καταπλήσσω — ошеломлять).

— Εδώ μένει η κυρία Μάγδα Ρέινχολντ; ρώτησε ο Πέτρος Χαλκιάς.

Η χοντρή γυναίκα εκνευρίστηκε μονομιάς και γούρλωσε τα ματάκια της, κατάπληκτη και καταλυπημένη.

— Η κυρία Ρέινχολντ (госпожа Рейнхольд), αποκρίθηκε (ответила /она/; αποκρίνομαι), πέθανε, κύριέ μου (умерла, мой господин; πεθαίνω), πέθανε τον περασμένο μήνα (умерла в прошлом месяце).

— Πέθανε η κυρία Ρέινχολντ (госпожа Рейнхольд умерла);

— Μάλιστα κύριέ μου (именно, мой господин). Δεν το ξέρατε (вы не знали); Πέθανε από την καρδιά (/она/ умерла от сердца). Ο κύριος δικαστής έφυγε (господин судья уехал) πριν από καμιά δεκαριά μέρες (дней десять назад: «десяток дней назад»).

— Ο κύριος δικαστής (господин судья);

— Η κυρία Ρέινχολντ, αποκρίθηκε, πέθανε, κύριέ μου, πέθανε τον περασμένο μήνα.

— Πέθανε η κυρία Ρέινχολντ;

— Μάλιστα κύριέ μου. Δεν το ξέρατε; Πέθανε από την καρδιά. Ο κύριος δικαστής έφυγε πριν από καμιά δεκαριά μέρες.

— Ο κύριος δικαστής;

— Ναι, ο κύριος Ρέινχολντ (да, господин Рейнхольд), ο κύριος δόκτωρ Ρέινχολντ (господин доктор Рейнхольд). Ζήτησε να τον μεταθέσουν (/он/ попросил, чтобы его перевели; ζητώ; μεταθέτω) και είναι τώρα στο Ίνσμπρουκ (и сейчас /он/ в Инсбруке). Δεν ήθελε πια να μείνει εδώ (/он/ не захотел больше здесь оставаться). Ήταν πολύ δυστυχισμένος (/он/ был очень несчастлив). Έκλαιγε σα μικρό παιδί (/он/ плакал как маленький ребенок) και έπαιζε Μπαχ στο πιάνο ολόκληρες νύχτες (и играл Баха на пианино целыми ночами; παίζω). Ω, την αγαπούσε πολύ τη γυναίκα του ο δόκτωρ Ρέινχολντ (о, доктор Рейнхольд очень любил свою жену), μα δεν την καταλάβαινε (но не понимал ее). Και εκείνη δεν τον καταλάβαινε (и она его не понимала). Γι’ αυτό μιλούσαν τόσο σπάνια (поэтому /они/ так редко разговаривали), όχι πως είχαν κανένα λόγο (а не потому что у них была какая-нибудь причина) να είναι δυσαρεστημένοι ο ένας με τον άλλον (быть недовольными друг другом). Απόδειξη (доказательство), πως δεν σκέφτηκαν ποτέ να χωρίσουν (/то/, что /они/ никогда не подумали развестись; χωρίζω). Εγώ το έλεγα (а я говорила), αν είχαν παιδιά (если бы у них были дети), θα ήταν όλα εν τάξει (то все было бы в порядке). Ο καημένος ο δόκτωρ Ρέινχολντ πήγε στο Ίνσμπρουκ (бедный доктор Рейнхольд уехал в Инсбрук)…

— Ναι, ο κύριος Ρέινχολντ, ο κύριος δόκτωρ Ρέινχολντ. Ζήτησε να τον μεταθέσουν και είναι τώρα στο Ίνσμπρουκ. Δεν ήθελε πια να μείνει εδώ. Ήταν πολύ δυστυχισμένος. Έκλαιγε σα μικρό παιδί και έπαιζε Μπαχ στο πιάνο ολόκληρες νύχτες. Ω, την αγαπούσε πολύ τη γυναίκα του ο δόκτωρ Ρέινχολντ, μα δεν την καταλάβαινε. Και εκείνη δεν τον καταλάβαινε. Γι’ αυτό μιλούσαν τόσο σπάνια, όχι πως είχαν κανένα λόγο να είναι δυσαρεστημένοι ο ένας με τον άλλον. Απόδειξη, πως δεν σκέφτηκαν ποτέ να χωρίσουν. Εγώ το έλεγα, αν είχαν παιδιά, θα ήταν όλα εν τάξει. Ο καημένος ο δόκτωρ Ρέινχολντ πήγε στο Ίνσμπρουκ…

— Ο δόκτωρ Ρέινχολντ πήγε στο Ίνσμπρουκ (доктор Рейнхольд поехал в Инсбрук)! μουρμούρισε μηχανικά ο Πέτρος Χαλκιάς (пробормотал машинально Петрос Халкиас; μουρμουρίζω) χωρίς να καταλαβαίνει τι έλεγε (не понимая, что говорит). Ο δόκτωρ Ρέινχολντ πήγε στο Ίνσμπρουκ (доктор Рейнхольд поехал в Инсбрук)!...

— Ο δόκτωρ Ρέινχολντ πήγε στο Ίνσμπρουκ! μουρμούρισε μηχανικά ο Πέτρος Χαλκιάς χωρίς να καταλαβαίνει τι έλεγε. Ο δόκτωρ Ρέινχολντ πήγε στο Ίνσμπρουκ!...

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Греческий язык]

Греческий с Йоргосом Феотокасом. Избранные рассказы
Греческий с Йоргосом Феотокасом. Избранные рассказы

В книге предлагаются избранные рассказы замечательного греческого писателя Йоргоса Феотокаса адаптированные (без упрощения текста оригинала) по методу чтения Ильи Франка. Уникальность метода в том, что запоминание слов и выражений происходит из-за их повторяемости, без обучения и необходимости использовать словарь. Руководство способствует эффективному развитию языка, может служить дополнением к учебной программе. Предназначена для широкого круга людей, изучающих греческий (под руководством инструктора или самостоятельно) и заинтересованых в познании культуры Греции. Издание подготовлено Анной Путиной.Новогреческий язык. Эта книга поможет вам быстро и без насилия над собой привыкнуть к чужому языку и без зубрежки набрать немалый лексический запас.Запоминание слов и выражений, а также привыкание к грамматическим конструкциям происходит при таком чтении естественно, за счет их повторяемости.Эта книга избавит вас от стресса первого этапа освоения языка.

Илья Михайлович Франк , Йоргос Феотокас

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки