Грегорианец. Четвёртый

Императрица целиком погрузилась в эти мрачные размышления, когда дверь раскрылась и в комнату вошел император.

Чтица умолкла, дамы встали со своих мест, и наступило мертвое молчание.

Не считая нужным здороваться, император сделал несколько шагов и остановился перед Жанной.

– Сударыня, – произнес он изменившимся голосом, – сейчас к вам зайдет канцлер. Он сообщит вам нечто такое, о чем я поручил ему поставить вас в известность.

Императрица, которой непрерывно грозили разводом, ссылкой и даже судом, побледнела, несмотря на румяна.

– Но чем вызвано это посещение? – не в силах сдержаться, спросила она. – Что скажет мне господин канцлер, чего не могли бы мне сказать вы сами?

Император, не отвечая, круто повернулся на каблуках, и почти в ту же минуту дежурный капитан Ито доложило канцлере. Когда тот вошел, императора уже не было, он вышел через другую дверь.

Канцлер вошел красный от смущения, однако с улыбкой. Ввиду того, что нам, вероятно, ещё предстоит встретиться с ним по ходу нашего повествования, не лишним будет уже сейчас ближе познакомиться с ним.

Канцлер, это лицо довольно любопытное. Его рекомендовали Гише как человека всецело преданного. Кардинал поверил рекомендации, и ему не пришлось раскаиваться. О Гье ходили самые разнообразные слухи.

После бурно проведенной молодости он удалился в монастырь, чтобы там хоть в течение некоторого срока искупить безумства своей юности.

Но, вступая в эту святую обитель, но не успел достаточно быстро захлопнуть за собой дверь и помешать страстям, от которых бежал, ворваться в неё вслед за ним. Он подвергался искушениям, и настоятель, которому он поведал об этом горе, посоветовал ему, чтобы отгонять демона-искусителя, хвататься в такие минуты за веревку колокола и звонить что есть мочи.

Услышав этот звон, монахи поймут, что соблазны обуревают одного из их братьев, и все братство станет на молитву.

Совет этот пришелся будущему канцлеру по душе. Но дьявол не легко отступает с занятых позиций. По мере того как усиливались заклинания, дьявол усиливал соблазны, так что колокол оглушительно гудел день и ночь, возвещая о страстном желании кающегося умертвить свою плоть.

Днём монахи только и делали, что поднимались и спускались по лестнице, ведущей в часовню, а ночью, им приходилось по двадцать раз соскакивать с мест и простираться на полу своих келий.

Неизвестно, отступился ли искуситель или дело это надоело монахам, но по прошествии трёх месяцев кающийся появился в свете, где пользовался репутацией самого страшного одержимого, какого когда-либо видели на Гранжире.

Выйдя из монастыря он принял звание, занял место дядюшки, став президентом в парламенте, перешёл, что доказывало его редкую проницательность, на сторону кардинала, и был назначен канцлером, служил верным орудием в руках его преосвященства.

Императрица Жанна, когда он вошёл, стояла, но, увидев его, сразу опустилась в кресло, знаком приказав своим дамам занять места на подушках и пуфах. Затем гордо повернулась к вошедшему.

– Что вам угодно? – надменно спросила визитёра. – И с какой целью вы явились сюда?

– По поручению императора, невзирая на глубокое уважение, я вынужден произвести тщательный обыск среди ваших файлов.

– Как! – опешила императрица. – Обыск?.. У меня?.. Какая неслыханная низость!

– Прошу извинить, ваше величество, но сейчас я лишь орудие в руках императора. Разве его величество не были только что здесь и не просили вас быть готовой к этому посещению?

– Ищите же. Я преступница, надо полагать… Фания, подайте карты-ключи от всего.

Канцлер для виду порылся в потоках информации, хотя и был уверен, что императрица не хранит важное послание в общих массивах памяти.

После того как канцлер раз двадцать перепроверил всё, ему пришлось, преодолев некоторую нерешительность, сделать последний шаг в этом деле, другими словами, обыскать императрицу.

Канцлер повернулся к Жанне.

– Сейчас, – произнес он тоном, в котором сквозили растерянность и смущение, – мне остается приступить к главной части обыска.

– Какой? – поинтересовалась императрица, которая не понимала или не желала понять намерений канцлера.

– Его величество знает, что сегодня днем были созданы некие файлы. Его величеству известно, что они не отосланы по назначению. Их не оказалось ни где. Между тем наверняка они записаны на карту памяти.

– Но осмелитесь ли вы коснуться меня? – произнесла Жанна, выпрямившись во весь рост и устремляя на канцлера взгляд, в котором вспыхнула угроза.

– Я верный слуга императора и выполняю всё, что приказывает его величество.

– Что ж! И шпионы господина кардинала сослужили ему верную службу. Я действительно составила послание, и оно не отправлено. Оно здесь.

И императрица положила свою руку на грудь.

– В таком случае дайте мне эту карту, ваше величество.

– Я отдам его только императору, – ответила невозмутимо Жанна.

– Если бы император желал лично получить от вашего величества её, он бы сам попросил карту у вас. Но повторяю вам, что он поручил мне изъять её, с тем что если вы откажетесь…

– Продолжайте!