Грегорианец. Четвёртый

– Государь, – сказала императрица, – оно находятся в Гартмане, и я могу послать за ним, и желание вашего величества будет исполнено.

– Пошлите, сударыня, пошлите, и как можно скорее.

Кардинал приблизился к императору и протянул ему какой-то ящичек. Валтимор открыл его и увидел несколько планет с ожерелья.

– Что это значит? – спросил он у кардинала.

– Ничего особенного, – ответил тот, – но, если императрица наденет его, в чем я сомневаюсь, сочтите их, государь.

Император танцевал напротив императрицы и всякий раз, проходя мимо неё, пожирал взглядом ожерелье с планетами, которые никак не мог сосчитать. Лоб кардинала был покрыт холодным потом.

Балет продолжался час и в нем было шестнадцать выходов.

Когда он кончился, каждый кавалер, под рукоплескания всего зала, отвел даму на место, но император, воспользовавшись дарованной ему привилегией, оставил свою и торопливо направился к императрице.

– Благодарю вас, сударыня, – сказал он ей, – за то, что вы были так внимательны к моим желаниям, но, кажется, у вас недостает планет, и вот я возвращаю вам их.

– Как? – вскричала молодая императрица, притворяясь удивленной.

– Вы дарите мне еще несколько? Но ведь тогда у меня будет двадцать!

Император подозвал кардинала.

– Ну-с, господин кардинал, что это значит? – спросил он суровым тоном.

– Это значит, государь, – ответил кардинал, – что я хотел преподнести эти подарки её величеству, но не осмелился предложить их ей сам и прибегнул к этому способу.

– И я тем более признательна вашему высокопреосвященству, – ответила Жанна с улыбкой, говорившей о том, что находчивая любезность кардинала не обманула её.

Затем, поклонившись императору и кардиналу, императрица направилась в ту комнату, где она надевала свой костюм. Внимание, которое мы вынуждены были в начале этой главы уделить высоким особам, увело нас в сторону от Дартина. Тот, кому Жанна была обязана неслыханным торжеством над кардиналом. Юноше, что в замешательстве, никому не ведомый, затерянный, стоял у одной из дверей и наблюдал сцену, понятную только четверым. Императору, императрице, его высокопреосвященству и ему самому.

Императрица вошла в свою комнату. Дартин уже собирался уходить, как вдруг почувствовал, что кто-то тихонько прикоснулся к его плечу. Грегорианец обернулся и увидел молодую женщину, которая знаком предложила ему следовать за собой.

Наконец, миновав бесчисленные ходы и переходы, г-жа Бон открыла какую-то дверь и ввела молодого человека в совершенно темную комнату.

С минуту Дартин стоял неподвижно. Слова двух или трех женщин, выражавшихся почтительно и в то же время изящно, обращение «ваше величество», повторенное несколько раз, это все это безошибочно указало ему, что он находится в кабинете, смежном с комнатой императрицы.

Молодой человек спрятался за дверью и стал ждать.

Дартин не знал её, но вскоре он отличил голос от других голосов. Сначала по акценту, а затем по тону, который сказывается в каждом слове высочайших особ. Он слышал, как она то приближалась к этой открытой двери, то удалялась от неё.

И вдруг чья-то рука, восхитительной белизны и формы, просунулась сквозь драпировку. Дартин понял, что то была его награда, упал на колени, схватил эту руку и почтительно прикоснулся к ней губами. Рука исчезла, оставив на его ладони какой-то предмет, в котором он узнал имперский перстень.

* * *

Дартин вернулся домой бегом, и, несмотря на то что было больше трех часов утра, а ему пришлось миновать самые опасные кварталы Гранжа, у него не произошло ни одной неприятной встречи. Всем известно, что у пьяных и у влюбленных есть свой ангел-хранитель.

Входная дверь была полуоткрыта, он поднялся по лестнице и тихонько постучался условным стуком, известным только ему и его слуге. Пращ, которого он отослал из ратуши два часа назад, приказав дожидаться дома, отворил ему дверь.

– Приносили мне известие? – с живостью спросил Дартин.

– Нет, никто не приносил, – отвечал биотехнос, – но есть послание, которое пришло само.

– Что это значит, идиот? Хочешь быть отформатированным?

– Это значит, что, придя домой, я нашел на столе карту памяти, хотя ключ от квартиры был у меня в кармане и я ни на минуту с ним не расставался, – оправдался Пращ.

– Где же это сейчас?

– Я оставил его там, где оно было. Виданное ли это дело, чтобы карты попадали к людям таким способом! Если бы еще окошко было отворено или хотя бы полуоткрыто, ну, тогда я ничего не стал бы говорить, но ведь нет, оно было наглухо закрыто. Берегитесь, тут наверняка не обошлось дело без нечистой силы!

Не дослушав его, молодой человек устремился в комнату и активировал расшифровку файлов, они было от г-жи Бон и содержали следующие строки:

«Вас хотят поблагодарить от своего имени, а также от имени другого лица. Будьте сегодня в десять часов вечера против павильона, примыкающего к дому господина Тре.

К. Б.»

Читая это письмо, Дартин чувствовал, как его сердце то расширяется, то сжимается от сладостной дрожи, которая и терзает и нежит сердца влюбленных.