Грейте ладони звездами

Спасибо, – с явным облегчением выдыхаю я, и таким образом мы какое-то время работаем молча, передавая друг другу наволочки и пододеяльник. Когда мы за четыре угла встряхиваем вправленное в пододеяльник одеяло и идеально ровно водружаем его на кровать, Доминик вдруг произносит:

Послушай, Джессика, я не знал, что ты ищешь новое жилье, мне никто об этом не говорил... Вчера это стало новостью для меня, – он смотрит на меня немного обиженным и при этом неловким взглядом потерянного ребенка. Сама не знаю почему, но мне дико хочется его обнять, до жжения в кончиках пальцев. И я спешу стиснуть  руки в кулаки, чтобы только унять этот неуместный зуд... А Доминик между тем продолжает, даже не ведая, какие мысли бродят в моей безумной голове:

Тебе не надо переезжать в пригород и бросать привычные вещи, это было бы неправильно, – быстрый взгляд в сторону. – У меня есть квартира здесь, в Нордштадте, мне подарил ее отец еще до моего возвращения из Японии. Он не знал, что я вернусь оттуда с Ванессой и поселюсь в их доме... Так вот, квартира стоит пустая, и если бы я знал раньше о твоих поисках жилья – давно бы предложил ее тебе. Вы можете переехать в любой момент...

Это предложение становится неожиданностью для меня, и я открываю было рот, чтобы сказать об этом, но Доминик, похоже, расценивает это иначе, поскольку прерывает меня словами о том, что я должна лучше все обдумать, прежде чем отказываться от такого удачного варианта.

Подумай о Еве и Элиасе, которым в противном случае придется привыкать к новым школам, а есть ли гимназия в Райхельсдорфе, я даже не знаю. Ева ведь ходит в гимназию, как и Пауль, не так ли?

Я подтверждаю это кивком головы.

Ты можешь счесть, предложение Герта более приемлемым для себя с моральной точки зрения, я это понимаю, – продолжает он почти скороговоркой,  – но мы можем условиться об арендной плате, любой, которую ты сочтешь достаточной для себя. Просто я хочу помочь тебе, вот и все.

Зуд в пальцах не прекращается, более того, он лишь усиливается в процессе этого стремительного словоизвержения, которое обрушивает на меня Доминик... Теперь мне хочется обнять его еще больше в благодарность за это чудесное предложение: нам не придется переезжать на «Венеру»!

Я делаю несколько шагов вдоль кровати, сокращая дистанцию между нами с Домиником – все это время он напряженно наблюдает за мной, должно быть, пытаясь прочитать ответ по выражению моего лица. Но я подчеркнуто невозмутима... В процессе своих передвижений я замечаю злополучные трусики-стринги, повисшие на прикроватном торшере, словно парламентерское знамя, и сдергиваю их оттуда с дерзским блеском в глазах.

Кажется, это принадлежит Ванессе, – говорю я Доминику, приближаясь к нему вплотную и засовывая тряпицу в карман его пиджака. Он смущается еще больше, напрочь отбивая всякую память о невозмутимом Доминике Шрайбере, даже не смотревшем в мою сторону на ужине в доме своей матери; замечаю, как тяжело вздымается его грудь под плотной материей пиджака и как пульсируют зрачки голубых глаз в ритме ударов сердца...

А потом я тянусь и чмокаю его в колючую щеку, ощущая на мгновение, как кровь горячей волной приливает к самому сердцу, почти лишая меня кислорода... И вот уже руки Доминика, как два обжигающих клейма, ложатся на мою спину, продлевая это долгое мгновение до целой бесконечности, потонувшей в стремительном перестуке наших сердец...

Когда мы можем посмотреть квартиру? – с усилием выдыхаю я, делая шаг в сторону и чувствуя, как ладони Ника скользят по моим бедрам, оставляя за собой обугленные борозды.

Я... я думаю, в любое удобное для тебя время, –  хрипло отзывается он, засовывая руки в карманы.

Завтра вечером?

Договорились.

Я в последний раз бросаю взгляд на сына моей подруги...

… на будущего зятя моего работодателя...

… на чужого жениха и просто мальчишку, с которым нас разделяет бессовестный десяток лет, и понимаю с определенной ясностью, так четко, словно от вспышки света – меня волнует каждая черточка его красивого лица и мне приятны его руки на моем теле. Мне приятно слышать его голос и вдыхать неповторимый аромат его тела... Мне нравится видеть его улыбку и ощущать  смущенное трепетание его рестниц. Мне нравится почти все в Доминике Шрайбере!

Я могла бы повесить его вместо картины и любоваться дни напролет на широкий разворот его плечей и длинные мускулистые ноги... Я могла бы просто влюбиться в него!

Безумная, безумная Джессика, которой, по видимому, мало своих уже имеющихся проблем...

Я уже собираюсь было выйти из комнаты с корзиной грязного белья, когда слова Ника останавливают меня:

Я заметил твою новую прическу... Тебе очень идет, Джессика, выглядишь замечательно!

Он подходит и сует стринги Ванессы в мою корзину с грязным бельем.

Завтра увидимся, – прибавляет он с улыбкой, должно быть, радуясь, что тоже заставил меня раскраснеться.

                                                                  Глава 13.

Хотел бы я знать, зачем звезды светят...

Наверное, затем, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою.

                                 ***************************