Грех совести

Особую, «свежую» струю в чиновничье сословие влил прошлый, двадцатый век и подпитал плотные ряды чиновников социалистическими идеями. Чиновничье племя возмужало, окрепло, еще туже уплотнило свои ряды и пересмотрело присутственные места. Теперь они стали называться Учреждениями. Учреждения размножались так, как будто они жили уже сами по себе и плодились вне зависимости от людей. В каждом городе, за спиной великого Ленина, а точнее за его задом, ввысь и вширь произрастало Учреждение. Когда-то широкая спина «пахана» была для него «крышей», но потом Учреждение переросло своего защитника и он сиротливо тонул на фоне его многоэтажной глыбы. Учреждения стали жить в городах повсеместно. В больших и малых, в поселках и деревнях Учреждения выделялись на фоне остальной постройки и этажностью, и размерами. Эти выросшие из земли Учреждения требовали от населения дань в виде обслуживающего их персонала. Персонал заселял Учреждения, сливался с ним плотью и кровью своей, проникая друг в друга и душой, и мыслями, и деяниями.

Сегодня Учреждения все так же крепко стоят на земле нашей матушке, в гробу и в белых тапочках имея нас, смертных. Самое большое количество Учреждений расплодилось в больших городах, а впереди планеты всей, как всегда, наша красавица Москва. Здесь на душу населения самое большое количество Учреждений с кабинетами и коридорами.

Алла шла по коридору Учреждения и диву давалась. Ей тоже хотелось крикнуть громко на весь длинный коридор, вторя Семену Фараде:

– Люди-и-и-и! Ну кто же так строи-и-ит?

Потому что уже целый час пыталась найти проход именно в тот коридор на десятом этаже, в котором находился шестнадцатый кабинет. Коридор делал уже пятый поворот и Алла следом за ним, но кабинет никак не хотел выскакивать из-за угла и радовать ее.

Почти месяц Алла работала на телевидении в новой программе администратором. Программа еще только готовилась к эфиру. Этот подготовительный период длился уже три месяца до нее, один месяц при ней и еще пару месяцев должен был продлиться до выхода в эфир.

Работа администратора на эстраде и телевидении сильно отличалась. Не нужно было звонить по всей стране великой и «заделывать» концерты. Не надо было собирать потерявшихся артистов на гастроли. Не надо было никуда ехать, таскаться по гостиницам, вокзалам, поездам, самолетам, аэропортам, автобусам… Не надо было ругаться с местным кустовиком по прибыли. Не надо было спорить с артистами за гостиничные номера, в которые она их поселяла.

Эта новая работа напоминала больше киношную. Нужно было достать то, не знаю что, а для этого пойти или поехать туда, не знаю куда. Заодно добывать артистов для всевозможных интервью, обеспечивать коллектив атрибутами труда, начиная от скрепок… и до мало ли еще чем, что могло прийти в голову главному редактору. Но работа Алле нравилась.

Устроил ее на телевидение опять же Михалыч. Она приехала с гастролей выжатая, как лимон. Ей казалось, что почти целый месяц ее били по голове балалайкой и при этом тренькали на ней «Барыню». Три солистки, включая Лиду, достали ее до печенок. После отъезда Ляли, которую на самом деле звали Людмила, три оставшиеся красавицы устроили сражение за место под одеялом у Алика. Они вначале вдвоем, постарались опарафинить Юлю перед ним, а потом между собой долго и склочно пилили его пополам. Он сопротивлялся, потому что был самолюбивый.

В мышиную возню засосало весь концертно-трудовой народ, включая не только балалайки и одну гармошку, но и грузчиков. Алла вернулась в Москву до такой степени вымотанная, что Михалыч сразу же сказал:

– У меня что, связи хилые, чтобы моя любимая женщина таскалась на гастролях по целому месяцу? Не умеешь летать – не мучай метлу…

После этой фразы участь Аллы была решена и уже через один день она впервые шла по длинному коридору студии Останкино. Вот тогда она и поняла, что такое настоящий коридор с большой буквы! Уже почти месяц она пыталась запомнить свой поворот к кабинету, постоянно теряла нить движения и блудила, как начинающий грибник в незнакомом лесу.

Очередной поворот опять повел ее не по тому маршруту. Алла понимала, что повернула не туда, шла и ругалась про себя и на свою память, и на строителей, которые спроектировали, а потом и построили такое чудо современности!

Прямо навстречу ей из-за очередного угла вышел Саша, собственной персоной, и пошел прямо на нее. Вначале Алла не поверила своим глазам, потом у нее екнуло в груди и ноги стали ватными. Алла пошла медленнее, чтобы не упасть, и стала соображать – остановить его или нет, если он ее не узнает? Шла и думала, а расстояние между ними сокращалось и сокращалось…

Он узнал ее сам.

– Боже мой! Кого мы видим? Алла! Это действительно ты?!

– Я! – пробубнила она сразу затвердевшими губами.

– А как мы выглядим! – радостно и празднично спросил-сказал он и развел руки, как будто хотел ее обнять. – Какими судьбами?

– А я здесь теперь работаю, – сказала Алла своим скрипучим и хриплым голосом и остановилась прямо перед ним. – А вот ты как сюда попал?