Грехопадение

— О, в Милане есть бутик Prada, в который ты просто обязана зайти.

— Я знаю. Именно там я и купила платье. Святой отвез меня туда.

Выражение ее лица изменилось.

— Ну разве ты не счастливица?

— Наверное, да. — Я молча молился, чтобы эта женщина просто убралась к чертовой матери, поскольку у меня не было настроения с ней спорить. Не сейчас. У меня было слишком много забот.

Она положила руку на бедро.

— Полагаю, вы остановились в отеле Principe di Savoia.

Уф. Слова легко слетали с ее губ, а я с трудом могла произнести хоть что-то из них.

— Да. Собственно говоря, так и было.

Она притворилась мечтательной и уставилась в потолок.

— Один из самых роскошных отелей Милана. Каждый дюйм этого здания изыскан. Это то, о чем мечтают.

Я вздохнула.

— Да. Это действительно прекрасный отель.

— А президентский номер? Боже мой, он просто потрясающий. Я помню ночь, которую мы со Святым провели в его президентском номере после того, как он по своей прихоти просто увез меня на своем вертолете в Милан.

Мое сердце остановилось, а легкие перестали расширяться, поскольку я наблюдала за движением губ Анетте, но не слышала ни слова из того, что она говорила. Я перестала слушать, когда она сказала, что провела ночь со Святым в президентском номере.

Я спросила его… Я спросила его, развлекался ли он когда-нибудь с другой женщиной в этом номере. Проводил ли он ночь в этой постели с кем-то еще. На кровати, к которой он меня привязал. Кровати, на которой мы трахались. Я верила, что он ответил мне правдиво, как он и обещал.

— Мила? — Анетте щелкнула пальцами перед моим лицом. — Ты в порядке? Ты на секунду потерялась.

— Эм, — пронеслось у меня в голове, и мне потребовалось мгновение, чтобы найти слова, — значит, ты провела ночь в отеле со Святым?

Она ухмыльнулась и пожала своими костлявыми плечами.

— Конечно. Святой любил баловать меня незапланированными поездками и осыпать дорогими подарками. У нас с ним была особая связь. И до сих пор есть.

Тысяча осколков стекла вонзилась в мой желудок, грудь разрывалась и болела, словно в нее врезался строительный шар. Я задыхалась, ноги ослабли, я попятилась назад и схватилась за край прилавка.

— Боже мой, Мила. Не выгляди такой шокированной.

Я нахмурилась, но слова ускользнули от меня, так как Анетте наблюдала за мной с ядовитой радужкой и смертоносными намерениями. Ее розовые губы изогнулись в злобной ухмылке, способной убить.

— О, Мила. Неужели ты думала, что ты особенная только потому, что он женился на тебе? Все знают, что это было сделано только для того, чтобы наложить его жадные руки на твои акции.

— Что? — Мой голос был едва слышным шепотом.

— Мой отец — его адвокат, не забывай. Он знает о деловых операциях Сэйнта, включая акции давно потерянной девочки Торрес. Мне не потребовалось много времени, чтобы сложить два и два. Акции Торрес — единственная причина, по которой он женился на тебе. Я знаю это. Ты это знаешь. Он это знает.

— Пошла ты, Анетте.

Она придвинулась ближе, в ее глазах горела тысяча угроз.

— Святой — бог, Мила. Бог, которому нравится, когда ему поклоняются голые женщины и готовые к этому киски. Ни на секунду не забывай, что твой брак с ним — всего лишь фасад, уловка, с помощью которой он получает то, что хочет. Как только он закончит с тобой, он отбросит тебя в сторону и будет трахать каждую женщину, способную раздвинуть ноги.

Ярость хлынула в мои вены, усугубленная всплеском адреналина. Я влепила ей пощечину, громкий треск моей ладони о ее щеку эхом отразился от стен. Ее голова отлетела в сторону, светлые волосы упали на лицо. У меня участился пульс, а грудь резко вздымалась, когда я пыталась отдышаться от гнева.

Анетте смотрела на меня дикими глазами, ее щека была испачкана отпечатком моей руки.

— Ты, гребаная сука.

— Держись от меня подальше, Анетте, — предупредила я. — И держись еще дальше от моего мужа.

— Он никогда не будет тебе верен. Он быстро заскучает, так как слишком любит, когда ему сосут член. — В ее глазах полыхал огонь. — Он кончал мне в горло столько раз, что я сбилась со счета. И вот что, — прорычала она, — когда Святой приползет ко мне, чтобы хорошенько оттрахать, а он это сделает, мне понадобится всего десять чертовых минут, чтобы заставить его забыть о тебе.

Я хотела всадить кулак ей в горло, но чем дольше я стояла, тем больнее мне становилось. Ее слова, его ложь… и моя глупость. Слезы грозили вырваться наружу, и я поспешила уйти, не желая сломаться на глазах у Анетте.

— Ты дура, Мила, — крикнула она мне вслед. — Чертова дура.

Дверь с грохотом распахнулась, и я выскочила. Успокаивающий звук музыки оркестра стал лишь шумом, столкнувшись с ударами моего бьющегося сердца. Море людей, казалось, сомкнулось вокруг меня, хрустальные призмы теперь излучали ослепительный свет, а слезы свободно скользили по моим щекам.