Гремящий дым

Водопад Моси оа Тунья, названный так местными жителями за его неповторимые особенности, Давид Ливингстон впервые посетил и исследовал в 1855 году. Он был первым из европейцев, которому довелось наблюдать эту великолепную игру природы в глубине Африканского материка.

Путешественник довольно точно определил высоту водопада. Она равна 106 метрам. Впоследствии он еще раз побывал там вместе со своим братом Чарлзом Ливингстоном и другими своими соотечественниками — участниками экспедиции.

Ливингстон назвал водопад в честь королевы Англии водопадом Виктория, и это был единственный случай, когда он заменил местное название английским. Поэтому на нынешних географических картах Африки тщетно было бы искать наименование Моси оа Тунья. Вместо него вы всюду найдете обозначение Виктория.

Конец хобота

Как-то вечером, когда я, по обыкновению, сидел за пишущей машинкой, томимый муками творчества, раздался телефонный звонок.

— Проклятье! — раздраженно произнес я и рывком поднял с рычага трубку, настроясь весьма агрессивно к неизвестному, нарушившему так некстати ход моих мыслей.

Услышав незнакомый мужской голос, очень вежливо обратившийся ко мне, я мгновенно остудил свои чувства и не менее вежливо осведомился, чем могу быть полезен и с кем имею удовольствие разговаривать.

— Прошу прощения за беспокойство, — донеслось до меня с того конца провода, — я звоню по поручению вашего друга.

И мой неизвестный собеседник назвал имя и фамилию моего доброго приятеля, который примерно полгода назад уехал в длительную командировку в Африку — то ли в Египет, то ли в Судан. «Не иначе как жди какого-нибудь поручения», — подумал я, не испытывая при этом особого энтузиазма.

— Я только-только с самолета и спешу передать вам письмо, — продолжал между тем мой невидимый собеседник.

— Письмо? — в полном недоумении переспросил я. — Какое письмо?

Зная, с каким отвращением всегда относился мой приятель к эпистолярному творчеству, я никак не мог взять в толк в первое мгновение, о каком письме идет речь. Но тут же спохватившись, зачастил, стремясь замять возникшую неловкость:

— Ах, письмо? Простите, я не понял! Это чудесно! Это просто великолепно! Весьма, весьма вам признателен!

— Не стоит благодарности, — последовал ответ. — Как бы мне его вам передать?

— Скажите, где вы находитесь, и, если вас это устроит, я немедленно к вам приеду. — Я был крайне заинтригован полученным известием.

Спустя час я уже возвратился из гостиницы «Украина», где остановился звонивший мне человек, и снова восседал за письменным столом, нетерпеливо вскрывая конверт с посланием моего приятеля из далекой Африки.

Вот что оно содержало.

«Старина! Пишу эти строки и не без удовольствия мысленно представляю твой туповатый взгляд, устремленный в одну точку в бесплодных попытках уяснить себе столь невероятный факт, как получение от меня письма. Уже ради одного этого мне стоило превозмочь свою лень и решиться на такой титанический подвиг. Но спешу тебя утешить. Поводом для письма послужило чувство куда более благородное и возвышенное.

Имя ему дружба! Да, да, дружба искренняя и бескорыстная вложила в мою руку перо, продиктовала это письмо и заставила отправить его с оказией к тебе в Москву.

Ответа не жду — мы с тобой одного поля ягоды, — благодарности же твои готов принять по возвращении домой, где, по выражению милейшего О’Генри, мы подведем под нашу дружбу жидкий, но прочный фундамент.

Итак, напряги свои умственные способности и постарайся одолеть три странички убористого текста. Смею надеяться, что ты не пожалеешь о времени, потраченном на его прочтение. Только об одном прошу тебя: будь терпелив.

Как тебе, должно быть, известно, путь мой лежал в Хартум, столицу Судана, где мне предстояло работать по контракту в течение полутора лет. Почти четыре тысячи километров до Каира ИЛ-18 преодолел за шесть с небольшим часов.

Короткое время пребывания в столице Объединенной Арабской Республики было использовано мной и моими случайными попутчиками для ознакомления, хотя бы беглого, с городом, с его достопримечательностями. Мы побродили по улицам и, конечно, побывали у пирамид, куда нас отвезли на автобусе.

Второй воздушный скачок, от Каира до Хартума, мы проделали на самолете арабской авиакомпании.

Первые дни по прибытии к месту работы я был настолько поглощен всевозможными организационными делами, что не имел буквально ни минуты свободного времени. Так продолжалось недели две. Потом все постепенно наладилось. Появились часы досуга, которые я полностью посвятил (ты знаешь мою любознательность) знакомству со столицей и ее окрестностями.

Вылазки я совершал то пешком, то на автомобиле, который мне любезно предоставляли изредка в нашем посольстве, и за сравнительно небольшой срок довольно основательно изучил город, так что при случае неплохо справился бы с обязанностями гида.

Хартум расположен как раз в том месте, где сливаются воды Белого и Голубого Нила. Суданцы называют Белый Нил Бахр-эль-Абьядом, а Голубой — Бахр-эль-Азраком.