Гремящий дым

— Уф! Кажется, пронесло! — облегченно вздыхает он, не переставая вычерпывать из лодки воду, когда они благополучно минуют опасное место. Он захвачен остротой борьбы и предвкушает момент, когда они достигнут наконец острова и перед ним откроются сокровенные тайны этого грозного детища природы.

Между тем челнок, направляемый опытными руками его отважных спутников, миновав все опасности, подплывает к острову, расположенному в самом центре реки.

— Выходи, Дауд, — обращается к Ливингстону Туба. — Такеленг проведет тебя к обрыву. Я подожду вас здесь, у лодки.

— Хорошо, — соглашается тот. — Идем, Такеленг.

— К обрыву надо ползти, Дауд. Один неверный шаг — и можно сорваться. Будь, пожалуйста, осторожен, Дауд, — напутствует его Туба.

И вот они на краю обрыва.

С невольным благоговением Ливингстон устремляет взор в глубь разверзшейся под ним огромной пропасти, на дне которой бурлят воды Замбези.

Он видит сплошное белое облако. Это мельчайшие брызги, на фоне которых сказочным рисунком вытканы две яркие радуги. Из облака вырывается гигантская струя пара, поднимаясь на большую высоту. Это один из столбов, из тех пяти столбов, что он наблюдал еще издали, приближаясь на лодке к водопаду.

Наверху пар, сгущаясь, изменяет свой цвет. Становясь темным, как дым, он падает назад, обрушиваясь градом мельчайших капелек на листву вечнозеленых деревьев и стекая затем многочисленными ручейками. Эти ручьи никогда не достигают дна расселины, так как на полпути их встречает водяной столб и вновь уносит вверх. И так до бесконечности.

По левую сторону от острова со скалы низвергается совершенно прозрачная масса воды, пенящаяся внизу, как в кипящем котле. Белизна пены напоминает чистоту первого снега. Сверкающая пелена этой массы кажется похожей на мириады маленьких комет, устремившихся в одном направлении и оставляющих за своим ядром хвост из пены. И здесь высоко к небу вздымается гигантский водяной столб.

Ливингстон, затаив дыхание, любуется этой непередаваемой картиной, но не забывает и о деле. Ведь он должен попытаться хотя бы приблизительно определить высоту, с которой падает вода. Он прикидывает и так, и этак, и по его предположениям получается, что она равна примерно тремстам футам.

Место, где возник водопад, представляет собой щель, образовавшуюся от правого до левого берега Замбези в твердой базальтовой породе. Оно с трех сторон ограничено обрывами, покрытыми густым лесом. До падения река имеет ширину около полумили, а внизу, зажатая, стиснутая скалами в узком ущелье, едва достигает семидесяти футов.

— Пора возвращаться, Дауд, — как будто издалека доносится до него голос Такеленга.

— Ты прав, друг, — со вздохом сожаления соглашается Ливингстон. — Идем к Тубе, на сегодня хватит.

Столь живо представшие его мысленному взору воспоминания блекнут, становятся расплывчатыми… Снова глухо доносится сквозь легкие стены гул селения, привычный, разноголосый.

Внезапно его натренированный слух уловил какую-то перемену: крики стали сильнее. Ему даже показалось, что он различает звуки ружейных выстрелов.

Недоумевая, что бы это могло быть, Ливингстон сделал несколько шагов к двери, намереваясь выйти, но тут дверь распахнулась, и в проеме появился Суси, его слуга, возбужденный и радостный.

— Большой хозяин, о большой хозяин! — закричал он, захлебываясь от восторга. — Сюда идет белый человек с большим караваном! Это, наверное, твой друг!

— Какой белый человек? — недоверчиво переспросил Ливингстон, волнуясь. — Ты, верно, ошибся, Суси.

— Нет, нет, не ошибся, — замотал тот головой. — Мои глаза сами видели, и я с ним говорил…

— Как говорил?

— Они стреляли из ружей, и народ сбежался им навстречу. А я протиснулся поближе и сказал белому господину: «Good morning!»^[19]

Тогда он посмотрел на меня с удивлением и спросил: «Откуда тебя принесла нелегкая?» — «Я Суси, слуга доктора Ливингстона», — ответил я, смеясь от радости. «Как, — спросил он, — разве доктор Ливингстон здесь?» — «Да, сударь», — ответил я. «В этой самой деревне?» — «Да, в этой деревне». — «Правду ли ты говоришь?» — сомневался белый человек. «Верно, верно, сударь, — подтвердил я опять и добавил: — Да я только что вышел от него». — «А доктор здоров?» — «Не совсем, господин». Тогда он мне приказал: «Беги, Суси, и скажи доктору, что я иду к нему». И я побежал…

— Как имя этого человека? Как его зовут? — взволнованно спросил Ливингстон, теряясь в догадках. Он не мог еще поверить, что действительно в Уджиджи появился европеец. — Говори же, Суси.

— Не знаю, хозяин, — пожал тот озадаченно плечами. — Я не спросил.

— Ты что-то путаешь, Суси, — боясь поверить в чудо, сказал Ливингстон. — Беги назад и узнай, как зовут этого человека. Скорее беги.

Слуга опрометью бросился выполнять приказание, а Ливингстон надел шапку и вышел вслед за ним на улицу, где уже начал собираться народ у его дома.