Грендель

Таверна «Три пексаря» была капитану хорошо знакома, и он даже знал, что за пексари присутствуют в ее названии. Так именовали себя автохтоны, проживавшие на территории, ныне занятой космопортом, лет пятьсот тому назад. Согласно легенде, трем отважным воинам удалось целый день сдерживать здесь целую армию завоевателей, дожидаясь подхода основных сил. В те времена на месте космопорта стоял густой лес, а возле таверны (которой тогда, разумеется, еще не было) протекала бурная река. Три отважных пексаря затаились у брода и разили стрелами врагов одного за другим. Откуда у пексарей взялось столько стрел, легенда не сообщала. И никакого не то что бурного потока, а даже ручейка ни поблизости от таверны, ни вдалеке не было. Но вся прелесть легенд заключается вовсе не в точном следовании реальности… А может, река просто сильно изменила русло.

С хозяйкой портовой таверны Арисой Люжной у капитана сложились дружеские отношения – если не сказать больше, – и первый стаканчик бесподобной пексаревки всегда был за счет заведения. Именно благодаря огненной пексаревке Макнери однажды сошелся тут со странствующей парой имагинантов – витающим в горних сферах Данго Гаем и восторженной Аной Доа. Кто такие имагинанты капитан уже не мог припомнить, но помнил, что настойка шла хорошо, и отрешенный длинноногий Данго замогильным голосом вещал о том, что всех ждет Господь Солярис, о родниковых орхидеях (или орхидейных родниках?), улитках, железных быках и еще о чем-то, а миниатюрная Ана сыпала вообще какими-то непонятными терминами. Причем, несмотря на ударное действие пексаревки, изрекала их с такой легкостью, с какой чихвостит свое сложнейшее оборудование начальник отсека генераторов силового поля Март Праше. И хоть и пребывали эти двое как бы на разных уровнях с Макнери, настойка эту нестыковку ликвидировала, и капитан прекрасно понимал, что втолковывали ему имагинанты. Жаль, наутро уже не мог ничего припомнить… Но посидели тогда хорошо!

Случались в «Трех пексарях» и другие истории, не столь рафинированные, а иногда и с битьем посуды, но все как-то само собой рассасывалось, и образ таверны был запечатлен в душе Макнери исключительно в светлых тонах.

Но сегодня этому образу грозило изменение окраски на противоположную – черная полоса продолжалась! Это выяснилось, когда четверка, облаченная в одинаковые комбинезоны без знаков различия, вышла на привокзальную площадь и приблизилась к таверне.

– Переучет… – растерянно произнес Араф, разглядывая табличку на двери питейного заведения.

– Что значит – переучет?! – гаркнул опешивший капитан. – Что Арисе там переучитывать? Стаканы, что ли? Так мы и без стаканов можем, прямо из горлА! Нам не привыкать.

– Может, по напиткам что-то не сходится, – предположил Элвис Коста. И рассудительно добавил: – Они – субстанция текучая, а бывает, что и испаряются.

– А то и дырку в бочке кто-то мог провертеть, – заметил Хули Гули. – Знаю такие случаи.

– Переучет у нее… – никого не слушая, проворчал капитан и шагнул к двери таверны. – Может, для кого и переучет, но меня это не касается!

Макнери рванул дверь на себя – и она вдруг распахнулась, так что капитан даже пошатнулся. То ли была не заперта, то ли Ариса Люжная увидела где-то у себя на экранчике приближение давних знакомых и дистанционно открыла ее.

– За мной! – скомандовал Макнери. – Переучет – для тех, кто не пьет!

Он шагнул в дверной проем, и сопровождающие потянулись за ним.

Зал казался необычайно просторным, потому что за столами никто не сидел, и никто не бродил по нему, снедаемый стремлением пообщаться по пьяному делу. Пусто было и за барной стойкой. Капитан двинулся было в дальний угол зала, к проходу, ведущему к туалетам, кухне, кладовой и прочим помещениям, где могла находиться хозяйка, но тут от входной двери прозвучал угрожающий мужской голос:

– Всем стоять на месте! Я вооружен и очень опасен!

Конечно же, все четверо дальнолетчиков сразу обернулись и увидели высокого широкоплечего бородача в лиловой жилетке и такого же цвета брюках. Несколько секунд назад этот мужчина стоял с унылым видом посреди тротуара в десятке метров от таверны, и Макнери еще подумал, что тот грустит по поводу переучета. Теперь же лицо бородача было хмурым и решительным. Левой рукой он нашарил за спиной дверной засов и задвинул его, одновременно копаясь правой рукой под жилеткой. Потом вытащил эту руку, поднял ее до уровня плеча, и оказалось, что в ней зажат какой-то тускло поблескивающий цилиндрик.