Грешная и желанная

– Понимаете, я только сегодня утром об этом думала, потому что услышала, что капитан Йен Эверси снова собирается в путешествие, причем в опасное. Мастер Колин едва не расстался с жизнью на виселице, хорошо, что там случился взрыв и он сбежал. А мастер Чейз – другой капитан Эверси – у него повреждена нога. И мне говорили, что мастера Йена чуть не убили на войне. В пабе гораздо веселее, когда они все приезжают домой, и они оставляют очень щедрые чаевые. И еще они такие добрые! Иногда мне кажется, что мастер Йен – самый добрый из всех.

Очень, очень увлекательный рассказ. Колин попал на виселицу? А Йен едва не погиб? При этой мысли сердце Тэнзи сжалось. Только представить, что она могла бы никогда не увидеть его в переполненном бальном зале (и не утратить при этом столь многого: способность думать, разговаривать, очаровывать).

И он уезжает? А когда?

Внутри образовалась странная пустота.

Тэнзи тряхнула головой. Это не имеет для нее никакого значения!

Вот так вот. Она в любом случае дала себе зарок, что он для нее ничто. И куда приятнее, когда тобой восхищаются, чем когда тебя игнорируют.

– Вы нашли славное местечко для размышлений. Я и сама искала что-нибудь похожее, – нерешительно сказала она Полли.

– Тогда не буду вас задерживать.

Тэнзи едва не рассмеялась. Ей нравилась эта на удивление сдержанная юная девушка, не по какой-то особой причине, а просто потому, что она так хорошо владеет собой. И еще Тэнзи не сомневалась – Полли никому не скажет, что видела ее здесь.

– Может быть, увидимся в «Свинье и свистке».

Полли вежливо кивнула. Тэнзи повернула лошадь и направилась к роще. А Полли, вероятно, стала дальше размышлять об Эверси. Полли, которая, скорее всего, проживет всю свою жизнь и умрет в Пеннироял-Грин и никогда не увидит Лондон, и Эверси, такие, какие они есть, определяют погоду ее маленького мирка.

В небольшой роще приятно шелестели листья. Часть деревьев казалась древней, как сама земля. Тэнзи поднялась между березами и боярышником на невысокий холм и наконец увидела полянку.

Маленькую, заросшую мхом, окруженную огромными дубами и, как подковой, кустами, но света здесь хватало, и если все пойдет по плану, то в один прекрасный день, возможно, следующей весной, любой, кто сюда забредет, подумает, что наткнулся на жилище фей.

Только нужно поспешить. Солнце поднимается все выше, а ей совсем не хочется вспотеть в своем муслиновом платье.

Тэнзи спешилась, привязала кобылку к боярышнику и развернула привезенный с собой сверток.

Примерно через час грязной, но доставляющей удовлетворение работы она почти закончила. Отошла назад, сняла рабочие перчатки и оглядела результаты своего труда. Затем осторожно побрызгала на все водой из двух фляжек, которые тоже привезла с собой.

Подвела кобылку к стволу упавшего дерева, снова забралась в седло.

Полли уже исчезла. Наверняка вернулась в «Свинью и свисток».

По пути домой Тэнзи поддалась искушению – ослабила ленты шляпки, позволив ей болтаться за спиной, чтобы ветерок смог забраться своими пальцами ей в волосы. Вряд ли она загорит до черноты за те несколько минут, что потребуются для возвращения из рощи.

Она, радостная, добралась до конюшен дома Эверси, совершенно уверенная, что никто ничего не заметил. И осталась в блаженном неведении о том, что Йен Эверси стоял, нахмурившись, у окна, и смотрел, как ее золотистая головка приподымается и опускается над головой кобылки Женевьевы – скандально, почти обличительно одна, и выглядит слегка растрепанной.

Какой-то удар в стену вырвал Йена из вполне удовлетворительного сна. Это происходит вторую ночь подряд! Неужели грызуны делят территорию? Наверное, следует завести несколько котов.

Он выбрался из кровати и тут же почувствовал, что ему уже давно не двадцать и нельзя больше издеваться над телом без всяких для него последствий. Все мышцы словно закостенели после вчерашних упражнений на крыше дома викария. Ему следует разогреть все мускулы прежде, чем его движения станут безболезненными и грациозными.

Йен сел за письменный стол и склонился над картой. Он отметил все порты, в которые собирался зайти, аккуратными маленькими звездочками. Китай. Индия. Южная Америка. Америка. Можно путешествовать так годами, если захочется. И когда он взглянул на карту, что-то в нем изменилось. Всякий раз, почувствовав себя запруженной рекой, всякий раз, застряв между Лондоном и Суссексом, всякий раз, когда Чейз или Колин произносили слово «жена» таким тоном, что ему хотелось хорошенько пнуть обоих, карта приносила ему огромное утешение. Приближался тот день, когда он ступит на борт корабля и поплывет через океан, и никто его не остановит. Это звучало волшебно. Йен ничуть не сомневался, что будет тосковать, но все же надеялся, что движение принесет ему облегчение, и то, что неотступно его преследует, однажды останется где-нибудь в Южных морях.