Грешник. На острие

Следующую порцию уже выпиваю не морщась, что свидетельствует о средней степени опьянения. Балуюсь алкоголем не часто, соответственно, и пьянею быстрее. Ещё немного и дойду до кондиции, но уходить из бара не хочется. С Хаджиевым не хочется. А я уверена, он последует за мной.

– Ладно. Давай так. Я постараюсь решить проблему с моим отцом, ведь, судя по всему, он для тебя проблема. А ты объяснишь мне, что от меня требуется. Кроме клуба.

– Гарантии. Мне нужны гарантии, что твой отец не перебьёт моих людей. Ты – лучшая гарантия. Так что, я пока побуду рядом. А ты потерпишь.

– А иначе?

– А иначе, будет война. Ты же не хочешь этого?

Тут подлый гадёныш прав. Не знаю, как насчёт того, что он там испытывает или не испытывает, но психолог неплохой.

– Почему мне кажется, что ты не все карты раскрыл?

– Потому что так и есть, – отвечает ровно и пододвигает ко мне очередной бокал. – Пей, Валерия Игнатьевна.

ГЛАВА 15

– Осторожнее, Валерия Игнатьевна. Не сломай себе шею. Ты мне ещё понадобишься, – слышу его голос совсем рядом. Кажется, даже чувствую дыхание на своём виске. И тяжелую руку на талии.

Я пьяна. Я ужасно пьяна. Сколько я выпила? Не помню. Обычно не набираюсь до подобного состояния. В последний раз меня так плющило в интернате, где мы с подружкой по несчастью, брошенные заботливыми папашами, ужрались в дрова. Но тогда мне было семнадцать, и я без царя в голове. А сейчас то что?

Пока мозг пытается сообразить, что вообще происходит, Хаджиев куда-то тащит моё еле стоящее на ногах туловище, и мне это категорически не нравится.

– Куда ты меня волочишь? – пытаюсь оттолкнуть от себя бородача, но ему мои трепыхания, что слону дробина.

– Не дёргайся, королевна, а то тут и оставлю. Уверен, найдётся много желающих отвезти тебя такую красивую куда-нибудь, – хмыкает этот мудила, а я замечаю чуть поодаль группу товарищей. Тоже не особо трезвых, с интересом поглядывающих в нашу сторону. Да, остаться сейчас одной не лучшая идея. Я обитаю не в самом спокойном районе. Хотя и Шамиль не вызывает у меня доверия. А ещё, чувствую, как меня окончательно разбирает и внутри становится тепло и приятно. Так, видать, отключается чувство самосохранения.

– Ладно. Проводи меня. Только пешком. Я не сяду в твою машину, – артачусь ещё какое-то время, но Шамиль, устав со мной спорить, хватает за локоть и силой волочит в свою тачку.

– Сядь уже, – заталкивает в салон на заднее сидение и, сев за руль, заводит двигатель. А я, убедившись, что двигаемся мы в верном направлении, расслабляюсь.

Как оказалось, рано.

Не знаю, в какой момент моё сознание отключилось, а когда я пришла в себя, чьи-то нахальные ручищи грубо тискали мой зад, а тяжёлое тело придавливало меня к сидению. Обнажённый живот покрылся мурашками от прикосновения холодной пряжки ремня и… возбуждения. Пока не дошло, что тискают меня не во сне, а в машине, в каком-то мрачном переулке, и не кто иной, а сам Шамиль. И я уже без штанов.

– Ты что делаешь? – выдохнула ему в лицо, уперевшись руками в плечи. Под пальцами заскрипела кожа куртки. И даже касание его одежды к моей коже вызвало волну похоти, ударившую вниз живота и взорвавшуюся в промежности. И я, вопреки обязательным в подобной ситуации доводам разума, раздвинула ноги, пропуская его к себе, чем Хаджиев мгновенно воспользовался.

– Трахаю тебя, – ответил он и залез одной рукой под лифчик, второй ловко щёлкая застёжкой. В затуманенном сознании салютом вспыхнуло и накрыло удовольствие, когда его рот широко и жадно захватил мою грудь. И в тот же момент его член ворвался в меня, заставляя выгнуться и заорать.

Такой дубиной меня не имели никогда. Меня в принципе не имели вот так, как делал это он. Как какую-то сучку, выпросившую проблем на свою задницу.

Яркой вспышкой желания пронзило ещё раз. Сильно, остро, до зубовного скрежета. Я вцепилась ногтями в голый зад Шамиля и начала ему подмахивать, насаживаясь на здоровенный член, тем самым нарываясь на боль.

Но её не чувствовала. Как не чувствовала ничего, кроме зудящего, навязчивого возбуждения, распускающегося, словно бутон внутри.

Я чувствовала мышцами влагалища, сжимающимися вокруг его члена, как быстро и резко Шамиль таранит им меня, и тихо поскуливала.

Хаджиев не целовал меня, не пытался стимулировать. Вообще ничего не делал, кроме того, что вытрахивал из меня дух, но я текла, как последняя дрянь и, кажется, просила ещё.

Он ускорился, все ощущения переросли из просто тактильных в болезненные. Я чувствовала желание, как не чувствовала ничего никогда и вместе с тем хотела, чтобы это не заканчивалось как минимум до утра.

Шамиль приостановился глубоко во мне, смял лицо своей ладонью, сильно надавив на щёки. Карие глаза блеснули яростью и злобой.

– Кончай, – процедил сквозь зубы, вбиваясь мне между ног всем своим весом и оттуда послышался пошлый, развратный чавкающий звук.

Пробило насквозь. Выгнуло и раскрошило позвоночник. Схватила воздух широко открытым ртом и заорала, сжимая его коленями и пытаясь вырваться с захвата.