Грешница

В апреле врачи обнаружили, что время Магдалины истекло. В середине мая ее состояние ухудшилось. Кора перестала выходить из дома, даже за покупками. Теперь в магазин ходил Вильгельм. Кора же день и ночь сидела у постели сестры.

Именно в это время Грит Адигар несколько раз видела Хорсти: он слонялся по улице, чтобы быть поближе к Коре и хоть глазком взглянуть на любовь всей своей жизни.

Это противоречило словам Маргрет Рош. Грит Адигар их опровергла.

– Скорее всего, Маргрет неправильно поняла Вильгельма. Дурная компания! Вряд ли он бы так выразился. А даже если и так, это было сказано не о Хорсти, а о Магдалине. Вильгельм не ладил с младшей дочерью. С ней было нелегко. Когда человек смертельно болен, это ведь еще не значит, что у него нет воли к жизни. А она у Магдалины была, можете мне поверить.

Грит Адигар улыбнулась одними губами и стала рассказывать дальше, о последних месяцах Магдалины. Приближалась ее смерть. И, как это часто бывает с обреченными, незадолго до конца они расцветают. Кажется, что они поправляются. В августе Вильгельм и Элсбет поехали в Гамбург, и Кора позволила себе провести субботний вечер с верным Хорсти. Ее не было всего пару часов. Когда она вернулась, ее сестра была мертва…

Грит Адигар поднялась.

– Хочу вам кое-что показать. Идемте со мной.

Таращившаяся в тарелку Элсбет осталась в кухне. Грит Адигар вышла в коридор и стала подниматься по узкой лестнице на второй этаж. Там было всего три двери. И одну из них Грит открыла.

За дверью была по-спартански обставленная комната: две кровати и ночной столик, больше там ничего не было. На столике стоял маленький будильник, стрелки которого остановились между четырьмя и пятью часами. Рядом с ним лежал плеер с наушниками, за ним – стопка кассет. А перед ними стояла фотография в серебристой рамке.

Это был любительский снимок. На нем были запечатлены две девушки, сидящие рядом на кровати. У обеих были длинные волосы, у одной – белокурые, у другой – каштановые.

Рудольф Гровиан взял в руки фото и принялся его рассматривать. Дольше всего он изучал обрамленное каштановыми волосами лицо Коры. Такой улыбки, встревоженной и нежной, он у нее еще не видел. Одну руку Кора положила на плечо сестре. А Магдалина…

– Они обе очень красивы, – произнес Рудольф.

– Да, они обе были хорошенькими, – согласилась Грит Адигар. – Но для того, чтобы описать внешность Магдалины, этих слов недостаточно. Она могла бы сводить мужчин с ума. Иногда я думала, что природа решила компенсировать ее внутренние дефекты внешней привлекательностью или, наоборот, с помощью болезни позаботилась о том, чтобы эта девушка не погубила ни одного мужчину.

Она вздохнула и, пожав плечами, смущенно улыбнулась.

– Когда такое происходит на твоих глазах, в голову невольно приходят странные мысли. Должно быть, в юности так же выглядела Элсбет. Неудивительно, что она сошла с ума из-за болезни младшей дочери. Кора больше похожа на Вильгельма, а Магдалина была точной копией матери.

– Но глядя на фотографию, не скажешь, что Магдалина больна, – удивленно произнес Рудольф.

Грит Адигар снова улыбнулась.

– Чертовщина, да? Из-за нарушения сердечной функции все ее тело оплыло. Кроме того, отказывали почки. Но несмотря на это у нее был цветущий вид. И только синюшный оттенок кожи выдавал, что с Магдалиной что-то не так. Прежде чем мне разрешили сделать снимок, Кора полчаса колдовала над ее макияжем. Магдалина не разрешала себя фотографировать. Она была очень тщеславной и согласилась только после того, как сестра привела ее в порядок. Это единственный снимок, на котором она запечатлена. Я сделала его в начале апреля, за два дня до того, как Магдалину в последний раз повезли в Эппендорф. Мы тогда еще думали, что ей стало лучше. Она поправилась, лицо округлилось, ноги больше не были похожи на палки. Но все это было из-за отеков. Мы узнали об этом гораздо позже…

Рудольф поставил фотографию на место и улыбнулся. Над второй кроватью висела полка, где в ряд, корешком к корешку, стояли книги.

– Книги мы нашли тогда в сарае, – пояснила Грит Адигар. – Вильгельм только потом повесил полку над кроватью Коры и расставил их.

В основном это была специальная медицинская литература. Тематика была весьма примечательной: религиозное безумие и самоисцеление с помощью силы воли.

Грит Адигар не стала упоминать о том, что в сарае Вильгельм нашел еще одну, очень маленькую тоненькую книжицу, в которой были лишь цифры. Более тридцати тысяч марок! Вильгельм сказал: «Где, ради всего святого, она взяла столько денег?»