Грешница

– С тех пор как Коре исполнилось шестнадцать, бо́льшую часть карманных денег она стала тратить на книги, – говорила Грит Адигар. – Я часто видела, как она вечером выходит из дома. Пробирается в сарай. Там Кора хранила модную одежду и косметику; все, что так важно для юных девушек и чего Элсбет не потерпела бы. А еще книги… Отправляясь в город, Кора переодевалась и наносила макияж. Можно было подумать, что она собирается развлечься. Но под мышкой у нее, как правило, был один из этих томов. А с книгами не ходят на танцы, в кино и кафе. Кора не развлекалась. Вряд ли ее можно упрекать за то, что в субботу она встречалась с Хорсти. Ведь ей нужно было хоть немного свободы, хоть пару часов в неделю для себя. Остальное время она посвящала сестре.

Грит Адигар рассказала, как однажды Кора прочла в каком-то журнале о трансплантации сердца, об огромных успехах, которых удалось достичь американским хирургам. Она часто заявляла, что однажды отвезет туда Магдалину. Чего она не хотела или не могла понять, так это того, что пересадкой сердца ситуацию не исправить.

– Если бы дело было только в этом, – говорила Грит Адигар, – врачи в Эппендорфе сделали бы такую операцию, просто ради того, чтобы показать: им это под силу. Не знаю, в чем была причина. Об этом вам стоит поговорить с Маргрет. Она забирала из клиники историю болезни. Пока Магдалина была жива, никто не знал, как у нее на самом деле обстоят дела. Вильгельм этим не интересовался. Элсбет не могла понять, что говорили ей врачи. А Магдалина не желала понимать это и молчала. В апреле врачи предложили ей остаться в больнице. Она настояла на том, чтобы умереть дома. Вроде бы Магдалина заявила, что там за ней ухаживают именно так, как ей нужно. Вот только дома она ни слова никому не сказала. А потом, когда Кора вернулась, она увидела, что ее сестра мертва… На следующее утро Вильгельм заглянул в комнату и увидел, что его старшая дочь исчезла.

– Когда именно это произошло? – поинтересовался Рудольф.

– Подождите… Дата указана в свидетельстве о смерти. Сейчас принесу, оно лежит в спальне.

Грит Адигар бросилась к двери, через две секунды вернулась и протянула ему документ.

– Сердечно-почечная недостаточность, – прочел Рудольф.

Подпись врача. Она была неразборчивой, но он и не пытался ее разобрать. Шестнадцатое мая – день рождения Магдалины. Сестра Коры Бендер умерла шестнадцатого августа.

Число шестнадцать. Не нужно быть психологом, чтобы понять, какое значение имела эта дата в жизни Коры Бендер и почему в первой версии своей истории она переместила знакомство с Джонни на май. Она принимала желаемое за действительное в соответствии с девизом: лучше в мае, а не в августе. Таким образом можно было забыть о погибшей с Люнебургской пустоши, равно как и об утверждении, что ее тетка ему солгала.

Маргрет, вероятно, сказала ему правду, по крайней мере, намекнула на нее. Как она могла это утаить? Злость на Маргрет Рош не уменьшилась ни на йоту. Сначала она заявляла, что предоставит ему всю необходимую информацию, а потом, в самом важном месте, принялась возводить стены. Чистой воды бесстыдство! Она препятствовала оперативно-розыскным действиям, а может и хотела ввести полицейских в заблуждение.

Он еще побеседует об этом с Маргрет Рош. Сейчас же Рудольф перевел разговор на другую тему, интересовавшую его больше всего: на роковую попытку самоубийства и последовавшее за ним лечение. К сожалению, об этом Грит Адигар мало что знала.

Кто-то ей звонил – тогда, в ноябре, за несколько дней до того, как Кора вернулась домой. Грит Адигар была взволнована и не разобрала имени. Переспрашивать она не стала, а сразу же побежала в соседний дом и позвала к телефону Вильгельма. Он должен помнить имя звонившего. Вильгельм разговаривал по телефону довольно долго… Грит Адигар могла лишь сказать, как выглядела Кора, когда вернулась домой. Судя по всему, ее лечащий врач был дилетантом. Нельзя отпускать пациентку в таком состоянии, если у тебя есть хотя бы капля ответственности.

Кора приехала на такси. (Номера у автомобиля были гамбургские.) Она едва стояла на ногах. Водитель не стал ей помогать, а развернулся и уехал прочь.

Грит Адигар покачала головой.

– Она стояла на улице и глядела на дом, словно видела его впервые. Затем медленно направилась к крыльцу. Я заметила ее в окно, выбежала на улицу и заговорила с ней. Кора не обратила на меня внимания… Элсбет открыла дверь… Эх, понимаете, у Элсбет-то с головой не все в порядке. Она посмотрела на дочь и заявила: «Кора умерла. Обе мои дочери мертвы». Кора закричала. Я никогда еще не слышала, чтобы человек так кричал. Словно зверь.

Грит Адигар продолжала рассказывать, как Кора рухнула на колени и стала биться головой о ступеньки крыльца. В прихожую выбежал Вильгельм. Они вместе отнесли Кору на второй этаж. Раздели. Когда сняли платье, увидели истощенное тело. Лоб Коры был разбит в кровь, на нем – свежий шрам. Он уже хорошо зажил, в отличие от локтей. Пока они раздевали Кору, она повторяла: «Магдалина не могла умереть! Мы вместе с ней полетим в Америку!»