Гретель и её бесы

– Я так понимаю, речь не о привычной Церкви? – Доктор внимательно посмотрел на Гретель.

– Нет, конечно. Это была Церковь Сатаны. В ней все наоборот. Алтарь представляет собой памятник Бафомету, сидящему на троне. На стенах вместо крестов – пентаграммы, а свечи там только черного цвета…

В дверь неожиданно постучали, и Фонберг слегка вздрогнул, словно очнувшись ото сна. Он отложил ручку и посмотрел на часы:

– Увы, меня ждет следующий пациент. Что ж, обсудим это после каникул, на следующем сеансе…

Глава третья

1909 год от Рождества Христова, 1 ноября

Праздник Урожая

Нож впился в оранжевую плоть, и упругая кожура тыквы треснула. Чтобы справиться с жесткими плодами, Гретель приходилось всем телом наваливаться на скользкую от сока ручку. Пару раз лезвие соскальзывало, оставляя на доске глубокие отметины. Девочка понимала, что если хочет закончить день со всеми пальцами, то должна собраться, но внимание рассеивалось. Перед глазами то и дело вставала скелетоподобная фигура и пылающая усмешка старины Джека.

«Я же не маленькая, чтобы в такое верить», – говорила себе Гретель.

Но тогда что это, черт побери, было?!

Как и в прошлом году, на кухне трудилась дюжина девочек. Те, что постарше, занимались готовкой – варили тыквенную кашу, тушили картофель и кабачки, пекли пироги. Младшие мыли фрукты и овощи, резали салаты. А Гретель, Кларе и Мари досталась самая тяжелая работа – нареза́ть и очищать тыквы.

За дежурными следили Керстин и Урсула. Одинаково костлявые, темноволосые и раздражительные, они вполне могли быть сестрами. Но нет, Керстин и Урсулу роднило лишь участие в женском церковном комитете. Ну и, пожалуй, тот факт, что у обеих мужья занимали серьезные должности – один являлся начальником полиции, а другой – директором школы. Обе фрау заметно нервничали и беспрерывно подгоняли девочек.

Готовка началась еще до рассвета. Гретель успела поспать всего два или три часа, когда ее разбудил отец, всегда встававший ни свет ни заря. Направляясь в собор сквозь предрассветный мрак и туман, Гретель чувствовала, как смешиваются в ее голове события вчерашнего и сегодняшнего дня. Сейчас она не так уж и удивилась бы, увидев среди монахинь старину Джека или козлоногое чудище.

«Может, я сама не заметила, как умерла и попала в ад? – размышляла Гретель, вонзая нож в очередную тыкву. – И теперь буду до Второго пришествия мыть церковь и готовить проклятую кашу?»

Дежурные уже несколько часов не отходили от плит и разделочных столов. В церкви началась служба, но девочкам, конечно же, было не до нее.

– Пошевеливайтесь! – прикрикнула Урсула, заметив, что Клара и Мари, вместе победив очередную тыкву, сделали десятисекундный перерыв.

Близнецы скорчили одинаковую гримасу и взялись за новый плод. К счастью, тыкв осталось всего несколько штук. С трудом верилось, что три девочки управились с такой работой: гора очисток, над которой уже роились мошки, выглядела впечатляюще.

Гретель и сестры Шепард все утро трудились бок о бок, но так и не смогли толком поговорить. Рядом постоянно находилась то Урсула, то Керстин, а Гретель скорей бы отрезала себе язык разделочным ножом, чем стала бы обсуждать при них вчерашнее приключение.

«Особенно если Гензель прав и эти фурии действительно заигрались в тайный ведьминский кружок», – размышляла Гретель, дожидаясь, пока одна треть «святой шестерки» в лице Урсулы и Керстин найдет себе другое занятие, кроме как стоять у дежурных над душой.

Кухня напоминала раскаленный каменный мешок. В воздухе смешались десятки запахов, от кастрюль поднимался густой пар, печи дышали огнем и плевались искрами. Требовалось совсем немного воображения, чтобы увидеть в девочках, которые помешивали вязкую кашу в огромных котлах или подкидывали дрова в пылающую топку, бесов за работой. Гретель не сомневалась, что фантазировать о таком – грех, но все равно не могла прогнать из головы жутковатые образы. К счастью, она, Клара и Мари разделывали тыквы в стороне от пышущих жаром печей. А еще над их головами находилось распахнутое окошко – серый холст неба в каменной раме.

Керстин наорала на посудомойку, а потом, к удивлению Гретель, схватила стопку тарелок и сама понесла ее в рефекторий. Урсула подхватила поднос, полный стаканов, и тоже вылетела из кухни. Если уж члены «святой шестерки» снизошли до того, чтобы лично накрывать столы, время действительно поджимало. Когда фрау покинули кухню, Гретель отложила нож в сторону и вытерла перемазанные соком пальцы о передник.

– Я думала, они никогда не уйдут!

– Твоя правда, – согласилась Клара. Еще на рассвете она порезалась ножом, и теперь от сестры ее отличала тряпица на левой руке, пропитанная кровью и тыквенным соком. – Как ты после вчерашнего? Нормально спала?

– Я так устала за эти дни, что сразу же уснула! – Гретель фыркнула. – Если б старина Джек лично пришел подоткнуть мне одеяло, я бы только повернулась на другой бок и захрапела.

Клара усмехнулась и понимающе кивнула.