Гретель и её бесы

– В смысле – кто? Пряничный домик! Ты же сама все видела – и стену из пряников, и мармеладные ставни, и леденцовые наличники на окнах!

Наличники Гретель не заметила, а в остальных деталях Гензель не ошибся.

– Будь добра, отпусти мою руку, – попросил мальчик. – Еще немного, и она отсохнет!

– Это не может быть Пряничный домик, – упрямо сказала Гретель, разжимая пальцы, словно сведенные судорогой.

Гензель любил страшилки и часто рассказывал их друзьям, но сам лишь делал вид, что верит в оживших мертвецов и привидения. Гретель тоже сомневалась, что призрак первого бургомистра ходит по Сырому Погосту, и уж конечно, не упускала случая высмеять тех, кто рассказывал истории о ведьме Пряничного домика. Скорее всего, здесь сказалось воспитание Томаса Блока, известного скептика. Он говорил: «Пусть священники разбираются с колдовством, ведьмами и чертями. Это их работа. А простой человек должен думать, как прокормить себя и семью!»

Все это было прекрасно, но в последние дни мировоззрение Гретель регулярно подвергалось серьезным испытаниям. Сначала она видела козлоногую тварь и старину Джека, которые прогуливались по центру Марбаха, словно так и надо. Потом бегала по лесу от тыквоголового чудища. И наконец, узнала, что «святая шестерка» – настоящие ведьмы. Да чего там, Гретель готова была поверить, что, зарезав черную курицу, они едва не призвали дьявола. Все это еще можно было как-то переварить, тем более церковь не отрицала, что ведьмы могут вызывать демонов. Но Пряничный домик – это уже слишком!

– Постройка из сладостей простояла бы до первого дождя! А еще ее бы растащили насекомые! – отчеканила Гретель. – А шоколадная крыша? Да она растает, едва взойдет солнце! Я не знаю, что мы видели, но точно не Пряничный домик!

– Тогда мы должны вернуться и попроситься на ночлег, – сказал Гензель. – Вот только я думаю, это плохая идея. Я знаю, что видел. Этот дом сделан из сладостей.

– Ночью, при свете луны, нам что угодно могло показаться, – настаивала Гретель. – А может, этот домик – фальшивка. Кто-то мог раскрасить его так, чтобы дети пугались и не ходили в лес! Или просто ради шутки.

– Ты предлагаешь пойти и проверить? – уточнил Гензель.

Сказать по правде, Гретель не хотелось возвращаться к странному домику. Утверждая, что домик фальшивый, она скорее уговаривала себя, что мир еще не окончательно свихнулся. Однако в лесу по-прежнему завывали волки, воздух становился все холоднее, а Гензель ждал ответа.

«Ну не может такого быть, чтобы дом построили из пряников!» – сказала она себе, а вслух произнесла:

– Мы можем вернуться на секундочку и потрогать стену. Если она действительно пряничная, мы убежим. А если нам показалось – останемся.

– Ну хорошо, – согласился Гензель.

Брат и сестра вышли из-за деревьев и на цыпочках пересекли поляну. Луна не спешила выглянуть из-за облаков, и домик оставался все таким же темным и загадочным. Прямоугольники окон, разделенные крестообразной рамой на четыре секции, отбрасывали на землю две бледно-желтые полосы. Гензель и Гретель подошли к домику со стороны левого окна и остановились в тени.

– Готова? – шепнул Гензель.

Девочка кивнула и одновременно с братом протянула руку к стене.

Пальцы коснулись чего-то липкого. Сердце забилось чаще, и каждый его удар отзывался болезненным толчком в затылке, там, куда пришелся удар скалки. Не веря в то, что это происходит на самом деле, Гретель надавила сильнее. Ее пальцы смяли твердую корочку и полностью погрузились в упругий мякиш.

«Пряничный домик настоящий», – подумала Гретель. Несмотря на холод, по ее спине скатилась капля пота, проделав путь от впадины между лопатками и до самого копчика.

– Это глазурь, – сказал Гензель.

Гретель повернула голову и увидела, что он облизывает перепачканные шоколадом пальцы. В этот момент из Пряничного домика донесся удар, как будто на пол рухнул тяжелый табурет.

– Нет! Отойди от меня, слышишь! Я не стану садиться в клетку!

Голос, приглушенный стеной и окнами, был хорошо знаком Гретель. Возможно, поэтому она сейчас стояла как истукан, по самое запястье в пряничной стене, а не бежала через лес, подальше от этого жуткого места.

– Это Нильс! – раздался над ухом взволнованный шепот Гензеля. – Ведьма схватила его!

– Убери от меня свою мерзкую тварь! – вопил Дельбрук-младший, явно растеряв свою обычную невозмутимость. – А-а-а! Прочь!

– Давай посмотрим? – предложил Гензель.

– Ты что такое говоришь?! – Сообразив, что до сих пор стоит, погрузив руку в пряничную стену, Гретель отдернула ее так, словно внутри обнаружилось осиное гнездо.

– Ведьма занята Нильсом. Ей не до нас!

– Здесь нельзя оставаться! – Девочка схватила брата за плечо, но тот вывернулся.

– Я должен это увидеть, – с этими словами Гензель метнулся к ближайшему окну.

– Черт тебя дери! Идиот! – прошипела Гретель, но все же последовала за братом. Возможно, он был прав. Нильс продолжал кричать и сыпать проклятиями, а значит, ведьма Пряничного домика действительно занята…