Гретель и её бесы

– Отправляйся в преисподнюю, мерзкое отродье.

С этими словами ведьма дернула цепь. Механизм заскрипел и пришел в движение. Дверца топки с грохотом поднялась, распахнувшись, как пылающая пасть демона. Клетка заскользила по рельсам. Нильс заорал, вцепился в закопченные прутья и начал трясти клетку. Впрочем, конструкцию сработали на совесть – ни стол, ни клетка даже не покачнулись. Гретель наблюдала за тем, как вращаются шестеренки под столом, как вагонетка с единственным пассажиром-смертником скользит по узким рельсам, и не могла поверить, что все это происходит на самом деле.

Клетка въехала в жерло крематория, и дверца с лязгом опустилась, отсекая языки пламени и предсмертные вопли Нильса Дельбрука. Гретель осела на землю. Ноги отказывались держать ее, а разум – воспринимать происходящее.

– Ладно, пожалуй, ты права, – сказал Гензель, опускаясь рядом с сестрой. – Нечего здесь больше делать. Тем более я, кажется, чувствую запах жареного мяса…

Действительно – над поляной уже расползался запах подгоревшего жарко́го. Чувствуя, что к горлу подступает тошнота, Гретель поднялась на ноги. Стоило ей сделать шаг в сторону леса, как среди деревьев полыхнули два желтых глаза. Послышался рык, и на поляну вышел крупный волк. Он наклонял голову, скалил клыки и угрожающе смотрел на замерших у окна детей.

– Он всего один, – проговорил Гензель. – Если мы побежим в разные стороны…

– Не лучшая идея. – Это было сказано спокойным, но не терпящим возражений тоном.

Гензель и Гретель повернулись на голос и увидели ведьму Пряничного домика.

Высокая, средних лет, она смотрела на гостей холодным пронизывающим взглядом. Густая копна волос, тонкие черты лица, ровные, словно проведенные под линейку брови – она не имела ничего общего с кошмарной старухой из страшилок, которые так любили пересказывать марбахцы. У ног ведьмы стоял второй волк.

* * *

– Ты – в клетку, – хозяйка дома указала на Гензеля.

Рядом с печью, у стены, располагалась клетка размером с небольшой шкаф, сваренная из толстых металлических прутьев. Ее дверь была распахнута.

Гензель, с опаской поглядывая на волков, попятился к вольеру, в котором, похоже, дети дожидались своей очереди отправиться в печь.

– А ты, – ведьма перевела взгляд на Гретель, – возьми эту цепь и застегни ее у себя на ноге.

Девочка даже не пошевелилась, парализованная ужасом.

– Ну, чего встала?! – Ведьма нахмурилась, и ее брови-черточки сошлись над переносицей.

– К-какую… цепь? – пролепетала Гретель. От печи шел нестерпимый жар, в комнате витал запах подгоревшего мяса, и она едва справлялась с рвотными позывами.

– Посмотри вниз, дура!

Гретель стояла у сооружения с рельсами, которые вели прямиком в печь. Посмотрев себе под ноги, она действительно увидела толстую и довольно длинную цепочку, тронутую ржавчиной. Один ее конец крепился к полу, а другой заканчивался расстегнутым кольцом кандалов.

– Застегни это у себя на лодыжке, – нетерпеливо произнесла ведьма, и, словно добавляя веса ее словам, волки разом зарычали.

Гретель присела на корточки и принялась возиться с кольцом. Руки дрожали, пальцы не слушались, и цепь раз за разом падала на пол.

– Чего ты там возишься? – Ведьма шагнула к Гретель, нависнув над ней всем своим немаленьким ростом. – Или хочешь, чтобы я тебе помогла?

Краем глаза Гретель заметила, что ее брат ощупывает замок, врезанный в дверь вольера. Из замочной скважины торчал большой кованый ключ. Ведьма стояла спиной к мальчику и не видела, чем он занимается.

– Я сейчас, – пробормотала Гретель, снова роняя кандалы. Что бы ни задумал Гензель, она решила выиграть для него немного времени. – Только не злитесь, я не нарочно…

Наконец кандалы защелкнулись с неожиданно громким и резким щелчком. От этого звука Гретель сделалось не по себе. Ведьма повернулась к вольеру – Гензель попятился, вжавшись в решетчатую стену, – и заперла замок.

– Значит, так, – сказала она, убирая ключ в карман. – Этой ночью у нас с вами много дел. Я, конечно, надеялась отдохнуть, но работа есть работа…

– А вы отдохните, – подал голос Гензель. – Продолжим после завтрака! А еще лучше – после ужина…

Гретель знала, что ее брат за словом в карман не лезет, но все же посмотрела на него так, словно он ни с того ни с сего запел церковный хорал.

– Мне придется сходить за дровами, – проигнорировав предложение Гензеля, ведьма кивнула на раскаленную заслонку, из прорезей в которой вырывались язычки пламени. – Последние запасы ушли на этого паршивца!.. А ты, моя дорогая, подготовишь печь. Надо убрать угли, почистить клетку и зольник. Вон там, – она указала на закуток между вольером и печью, – ведра, совок и кочерга.

Хозяйка Пряничного домика шагнула к свисавшей с потолка цепи и резко потянула за нее. Механизм снова пришел в движение, заслонка поднялась, и по рельсам, как поезд из самой преисподней, выкатилась клетка. Увидев ее, Гретель прижала ладонь ко рту и попятилась. Над раскалившейся докрасна конструкцией поднимался дым, комната наполнилась вонью сгоревшей плоти и костей. На дне клетки лежали почерневшие и обуглившиеся останки Нильса.